Предисловие поручика Крыловой
Нет, право же, странные существа эти мужчины! Им вот всё – вынь да положь. Это как маленький Горя, – глядя на луну: «Дай мне, мамочка, этот фонарик с неба». Разве девочка могла бы такое сказать? Дай, да дай. А как – это мужчин не касается…
Пристали ко мне Жора и Горя, как с ножом к горлу – напиши, да напиши свои воспоминания. «Ты, – говорят, – одна из последних оставшихся в живых офицеров женского батальона. Ты обязана перед Россией (слова-то какие нашли! Ах, эти уж мне мужчины!) оставить для русской молодёжи память о героической попытке женщин в трудное время взять винтовку и показать мужчинам пример защиты своей Родины»…
Говорят, – и не без резона, – что женщина никогда долго не может противиться просьбам любимого. А на меня тут насели сразу двое мужчин и – положение создалось безвыходное – оба любимых: мой муж – Жора и сынишка Горя. (Они оба – Георгии и получили разные домашние имена «для отлички», как говорит сынишка. Вы, кстати, не думайте, он у меня настоящий мужчина, правда, не годами – ему только минуло 15 лет, но зато меня уже перерос на целую голову).
Да так вот – «напиши, да напиши»…
– Я ведь не умею, – защищалась я. – Это ведь не шутка: целую книгу написать.
– Ничего. Мы тебе сообща поможем. «Миром»… А потом попросим кого-нибудь понимающего поправить.
– Да я уже всё забыла. Ведь прошло уже почти 30 лет. И каких лет!..
– Ерунда это! Такие впечатления не забываются. Только сядь за бумагу – всё вспомнится. И назови – «Записки женщины-офицера».
А тут Горенька просунул свою черепушку под руку (это его любимая штучка, если нужно и к мамочке подластиться) и этак умильно просит-ноет:
– Напи-и-иши, мамочка! А то мне, право, неловко: товарищи в школе задразнили – «сын двух офицеров». А тут я им в зубы твою книгу и суну: читайте, мои черти иностранные! Вуаля!
А и действительно с Горей недавно в школе приключилась смешная история. Нужно было зачем-то указать, кто такие родители. Он и ответил: отец – русский офицер. А мать? – «Тоже русский офицер»… Ему бы сказать – сестра милосердия – моя теперешняя специальность, а он… Ну, в школе так и вскинулись: «Как это так – мать офицер?» «А очень даже просто – она поручик Российской Армии, ранена в боях с бошами, имеет высший орден св. Георгия Победоносца»…
Ну, конечно, всё потом объяснилось, но с тех пор Горю так и не перестают дразнить в школе – «сын двух офицеров». Вот почему он так сильно и просит.
– Но, какие вы, право, смешные! «Напиши, да напиши». Это ведь не письмо простое.
– А ты и пиши попросту, как вспоминается: без всяких фокусов.
– Да с чего я начну?
А Горенька уже почувствовал, что мамочка сдаётся, и лукаво смеётся:
– А ты начни, мамулечка, с самого что ни есть с начала. Вот, например, сколько немцев и большевиков ты убила своей собственной рукой? И как ты сражалась?
– Милый мой дурашка! Да разве такие ощущения могут быть переданы на бумаге? Как можно передать впечатления 18-летней девушки, впервые попавшей в боевой огонь?..
– А ты пиши так, как нам рассказывала у камина…
Конечно, никакого камина у нас нет. Так Горя поэтично зовёт нашу маленькую печку, около которой в осенние и зимние вечера мы усаживались и рассказывали друг другу, что вспомнится из прошлого.
Жора тоже смеётся, предчувствуя мужскую победу.
– Да, раскачайся, Ниночка. Всё что напишешь – будем давать на проверку Горе: если его захватит – значит, хорошо. Если нет – будем переделывать. А потом и писателя для шлифовки найдём.
…Ну, что тут было делать? Ведь знаю мужчин – они не отстанут, пока не получат, чего им хочется. Такая уж наша бабья доля – всегда уступать мужскому напору… Пришлось сдаться…
