Гульнара РимовнаВасилевская
Угораздило же меня залететь в эту дыру. Забытое всем миром место! Разве это аэропорт? Куры гуляют по летному полю. Плевать они хотели на самолеты. Разбегаются чуть ли не из-под колес. А сами «воздушные суда»! Музейные экспонаты! Еще бы крылья Икара подвесили где-нибудь, чтоб всю историю авиации представить!
Впереди по маршруту нас ждал эпицентр циклона. Вдруг ни с того ни с сего один из двигателей забарахлил, и пилот произвел вынужденную посадку. Так я застрял между Красноярском и Новосибирском, а мне еще до Москвы добираться!
Бреду под моросящим дождем в сторону сарая, который, по-видимому, представляет собой здание аэровокзала. Стараюсь остановить внутреннее брюзжание. Надо успокоиться. Сейчас узнаю, когда будет рейс на Новосибирск. Это все же крупный город, а не какая-нибудь Тьмутаракань. Пришлют резервный борт, не будем долго сидеть. Замечаю боковым зрением девушку, что летела в самолете в соседнем ряду. Она идет в толпе пассажиров к аэровокзалу. Светлая, с косой. Красивая. Подхожу и предлагаю донести ее рюкзак. Она поднимает глаза… с золотинками. В них хочется смотреть. Я ее еще на регистрации приметил.
Девушка поворачивается ко мне, и я снимаю с ее плеча за лямку рюкзак. Ого, не слабо! Тяжелый. В ответ тихое: «Спасибо».
Дальше идем молча. Заходим в здание и глохнем от гула забитого людьми зала, накаленного жаром ожидания. Мы делаем круг почета – все занято. Сесть негде. Подхожу к стене, достаю из своего рюкзака туристический коврик, стелю на пол и приглашаю устраиваться.
Мне удалось удивить девушку. Она улыбается и садится.
– Павел, – знакомлюсь я.
– Люба.
Оставляю ее с вещами и иду узнать про рейс.
Тетка в справочной устало повторяет наседающей толпе:
– Рейса на Новосибирск нет. Информации нет. Когда будет, не знаю. И вообще никуда вылетов нет. Видите, какая погода.
И точно – ветер только разгулялся! Его нарастающие порывы с воем швыряют в потемневшие окна массы воды, которые струями стекают вниз по стонущим стеклам.
Отстаиваю очередь в буфете и возвращаюсь с двумя стаканами чая и с зажатым под мышкой пакетом с пирожками. Люба улыбается, лезет в свой рюкзак и достает яблоко и конфеты.
Пирожки с разной начинкой, поэтому я разламываю первый попавшийся, протягиваю Любе ее половинку, надкусываю свою, вдыхаю и ныряю в детские воспоминания. Бабуля пекла такие же с капустой и луком в тоненькой обертке из теста, через которую просвечивали молотые перчинки. Ее пирожки редко дотягивали до застолья, расхватывались еще на этапе приготовления. Мы с Любой пируем.
Рассказываю ей, что был в командировке в Братске, а теперь возвращаюсь в Москву через Красноярск и Новосибирск. Чем занимаюсь? Энергетик я. А ты? То есть вы? Люба летит в столицу на курсы по реставрации.
За окном черным-черно. Незаметно шум в зале замирает, как будто кто-то невидимый подкручивает реле. Счастливчики расположились на скамьях. На всякий случай опять иду в справочную.
«Ничего не известно. Экипаж уехал. Куда-куда? Отправился отдыхать. Ремонтную бригаду вызвали. Только чего им на ночь глядя ехать? Утра будут ждать. А я что могу поделать? Гостиницы тут нет. До ближайшей? Километров сто. Где живу? В деревне, неподалеку. Только у нас тоже гостиницы нет».
– Как вас зовут? – спрашиваю вежливо, почти вкрадчиво.
– Ну, Зина.
– Зина, Зинаида… Как вас по батюшке?
– Ивановна.
– Зинаида Ивановна, я вас очень прошу, как появится известие про первый самолет на Новосибирск… Запишите, пожалуйста, Павла Демешева! Это я. Мне очень надо.
– Всем очень надо, – говорит тетя Зина спокойно, встает и выходит из своей будки. И я вижу, что она совсем невысокого роста, состоит из сплошных округлостей, включая пучок на затылке.
