Веселые блямбашки врезались друг в друга в воздухе над площадью космопорта, создавая маленькие салюты пыльцы и, качаясь, разлетались в разные стороны, чтобы набрать новую партию в свои спинные сумки.
Семья Орловых завороженно смотрела на этих странных маленьких полунасекомых-полуптиц. Они были размером с земную стрекозу, с синим клювом, прозрачными крыльями, зеленым опереньем и фасеточными глазами. На спинке у них была прозрачная, как крылья, сумка, в которую при полете собиралась пыльца. Она вырастала у взрослых особей перед весенним цветением на планете Фандрим и отпадала через три земных месяца, когда цветение заканчивалось.
Виталий Орлов с женой Светой, детьми Олегом и Сонечкой прилетели с Земли, чтобы отметить земной Новый Год и посмотреть весеннее цветение на новом модном межгалактическом туристическом маршруте.
Виталий, как часто это бывает, устал от этого отдыха только на пути к нему. В переполненном всеми тварями неземными и земными рейсовом звездолете было душно, после гиперпрыжка жена ворчала, дети то бесились, то их тошнило, то они хотели есть и пить, после чего их естественно опять тошнило. Виталий уже мечтал, как вернется на свою тихую вахту на орбите планеты Ненсия и будет считать и пересчитывать там добытый ненсеид, болтать с роботами-грузчиками, у которых ограниченный речевой алгоритм и можно вести беседу так, что всегда знаешь, что тебе ответят, как пошутят и как хохотнут. Виталию нравилась предсказуемость, порядок и повторяющиеся действия, поэтому он и стал бухгалтером.
Сколько веков предсказывали ученые, футурологи, писатели и прочие умники, что бухгалтеры, юристы и простуда скоро исчезнут навсегда. И вот они, умники, сгинули в прошлом, а бухгалтеры, юристы и простуда прекрасно себя чувствуют и даже рука об руку осваивают новые территории.
– Шушик, куда нам? – слишком нежно сказала жена, и было понятно, что она сейчас взорвется.
Виталий вжал голову в плечи. На Ненсии сейчас начался сезон ураганов, добывать ненсеид было невозможно, но можно было летать на планету-спутник Санитос и ловить там черапчиков, а потом коптить их на общем кампусе с командой, травить байки и запивать черапчиков добрым земным элем.
На Фандриме же разными цветами переливались деревья, окруженные облаками блестящей пыльцы, жужжали блямбашки, носились толпы блестящих от пыльцы туристов и в зависимости от встроенных устройств по разному складывали пальцы, уши и хвосты, чтобы записать, что видели, и над всем этим как бы возвышалась и грозно смотрела жена Света.
Виталий вздохнул, подключился силой мысли к местному оператору такси и вызвал четырехместный аппарат до отеля.
Отель был специально сделан только для человеческой расы в стиле неоплазитанского флакта или что-то такое. На взгляд Виталия, слишком вычурно, но жена любила весь этот избыточный декор, через который прошли почти все человеческие расы. Для Виталия главное было, чтобы это было только для людей. Во всех разнорасовых отелях стояла вечная кутерьма: путались день и ночь, съедобное и несъедобное, кому-то было неприлично ходить одетым, кому-то голым, кому-то было нельзя есть на виду, кому-то, наоборот, нужно было справлять нужду только на виду. Многие останавливались в таких отелях только ради этого карнавала, и чтобы якобы «узнать и почувствовать чужую культуру». Виталию достаточно было и десятков человеческих рас в монорасовых отелях, с ними бы разобраться.
У стойки регистрации, как в древних отелях, стоял настоящий живой человек, то ли стромкиец, то ли иигниец. Виталий всегда забывал, у кого из них синие зубы и черные глаза, а у кого короткий толстый хвост и свисающие уши. Этот был желтоглазый.
