Я обязательно вернусь. - Нора Ольвич

Никогда и ничего не просите!

Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас.

Сами предложат и сами все дадут!

Воланд

Лестница, по которой мы поднимались, сколько на ней было ступеней, маршей и переходов, затрудняюсь сказать. Красивые арки и окна; немного прохладно. Но было понятно, Франциск очень постарался, реконструировав и перестроив обыкновенную когда-то крепость. Как в принципе и обещал своему народу, который собирал для него выкуп, вызволяя своего короля из изматывающего плена в Испании. Именно Франциск начал перестройку средневековой крепости во дворец, достойный французских королей.

Кабинет короля: я сейчас и не смогу уже его описать. По причине сильного волнения не обратила внимание на обстановку, затерявшуюся в полумраке. Всё внимание на величественного мужчину, который ожидал моего прихода. Предстоящие мгновения решали всё. В кабинете был ещё кто-то, в сумраке я и не определила его личность.

Я видела только Франциска, высокого, стройного, сильного и красивого. «Лучший король династии Валуа» - так про него потом скажут потомки. От него зависела сейчас моя судьба. Улыбка вроде была расположена к общению, но как всё зыбко. Чего ожидать от сегодняшней аудиенции, я не знала.

Мне предложили сложить свои вещи в кресло, стоящее возле большого рабочего стола, и король удивлённо поднял брови, увидев тяжёлый кейс в моих руках. В нём, в каждой бархатной ячейке, большой или маленькой, лежал уникальный образец ювелирного искусства.

- Вся коллекция, мадемуазель? – усмехаясь, спросил правитель.

Я, наклонив голову, поклонилась, так если бы была мужчиной. Не представляю, как в мужских лосинах делать реверанс.

- Что ещё не выкуплено Ваше Величество.

- И кто же сей талантливый ювелир?

- Вы позволите? – Медленно я сняла перчатки и молча протянула на обзор, ему свои ручки. Удивлённый, не побоюсь сказать шокированный взгляд.

- Но это не только моя работа, мои знания, мои идеи и эскизы, также много труда в данной коллекции талантливых и увлечённых своим делом ювелиров, сир.

- Снимите маску, мадемуазель, – тон короля изменился, куда делась улыбка и лёгкая шутка во взгляде. Я ощутила напряжение во всей его массивной фигуре. Казалось, он даже думать стал по-другому. И это явно ощущалось, так велика была сила, исходящая от этого человека.

- Я надеюсь на вашу милость, сир – шепчу в ответ.

Становлюсь на одно колено и дрожащими руками развязываю завязки, а затем снимаю маску. Откидывая назад длинные светлые кудри. Неторопливо подняв лицо, смотрю в глаза королю.

Он вздрагивает, свечи, что горят за моей спиной в красивом канделябре, освещают меня мягким светом. По моим щекам нечаянно покатились слёзы.

Я пыталась, видит бог, быть сильной. Не люблю слякоть. Но всему есть какой-то предел. Крест в вырезе моей рубашки служит безмолвным, доказательством для короля, что это не сон. Что ещё нужно?

- Каталина, дитя – мужчина тихо подошёл ко мне – поднимитесь, он подал мне руку и раскрыл свои объятия. Перед ним стоял шестнадцатилетний ребёнок, девушка, которая противостояла одна всему миру, и он это прекрасно понимал. Противостояла только потому, что неправильно родилась. В чём тут был мой грех?

Незаконнорождённый сын этого мудрого правителя был признан и допущен ко двору, и я уважала его за это.

- Твой дальний дядюшка позаботится о тебе, – о боги, как мне нужны были эти слова!

Простые слова участия. Позаботиться о себе я могла, и сама. Я бросилась к нему, всхлипывая, вытирая рукой слёзы и нос. Убирая волосы с лица, пока в моей руке не оказался платочек, рассказывала ему о своих приключениях, и как шла одна в горах, как убили графа, как нас затопило, как сидела взаперти в келье столько лет. Сколько я всего перечитала, сколько своей живописи оставила в монастыре. Как я работала над созданием своей первой коллекции.