Оглавление
Второй шанс
Второй шанс
Часть Первая: Пробуждение в Коридоре Времени
Часть Вторая (Продолжение): Мастерство Нюансов
Часть Третья: Трещины в Фундаменте и Расчетливый Риск
Часть Четвертая: Перекрестки и Обратные Токи
Часть Пятая: Расплата и Откровения
Часть Шестая: Физтех. Территория Умов и Амбиций (1989-?)
Часть Седьмая: Оттепель и Бури (1991—1993)
Часть Восьмая: Крепость и Диплом (1993—1994)
Часть Девятая: Закрытие Круга и Новые Горизонты (1994—1995)
Часть Десятая: Тени на Золоте (1995—2000)
Часть Одинадцатая: После Ирины (2000—2003)
Часть Двенадцатая: Трещины в Броне (2003—2007)
Часть Тринадцатая: Не Гонка, а Путь (2007—2013)
Часть четырнадцатая: Не Добыча, а Свет в Окне
Пятидесятилетие Сергея Морозова настигло его как внезапный удар по виску. Не праздник, а тяжелый камень на душе. Он стоял перед зеркалом в пустой квартире, разглядывая седину в висках, морщины у глаз, которые казались ему не знаками мудрости, а шрамами упущенных возможностей. Жена ушла пять лет назад – устала от его вечного недовольства и нереализованных амбиций. Дети выросли, жили своей жизнью, связь была формальной. Работа – менеджер среднего звена в умирающей фирме, рутина, от которой костенела душа. Друзья? Коллеги по несчастью, с которыми он делил лишь стоны о ценах и политике. Вечером, сидя в тишине с бокалом дешевого вина, мысль, долго зревшая в глубине, оформилась в кристально ясную, почти физически ощутимую мечту: «Эх, вернуть бы все назад… в шестнадцать. Но с этой головой. С этим опытом. С этим… пониманием».
Часть Первая: Пробуждение в Коридоре Времени
1. Шок: Сенсорный Взрыв
Сергей Морозов открыл глаза не от привычного дребезжания будильника или щебета птиц за окном его одинокой «однушки». Его разбудил звук. Оглушительный, многоголосый гул, как рой разъяренных шершней, ударивший прямо в виски. Голоса – молодые, визгливые, басовитые, смеющиеся, ругающиеся, перебивающие друг друга. И запах. Специфический, неповторимый коктейль школьных ароматов: мела, старой масляной краски на стенах, дешевого мыла из туалетов, пыли из-под шкафов, сладковатого компота из сухофруктов из столовой и… чего-то кисловатого, потного, подросткового.
Он моргнул, пытаясь сфокусироваться. Потолок. Не знакомый ему с трещинкой у балкона. Это был потолок школьного коридора. Старые, местами облупившиеся плитки, люминесцентные лампы с пожелтевшими плафонами. Он лежал? Нет. Он сидел. Спиной к холодной, шершавой стене, обитой снизу деревянными панелями, потертыми до блеска тысячами спин. Его тело было… легким. Невероятно легким. Отсутствовала привычная утренняя скованность в пояснице, ноющая тяжесть в коленях. Он инстинктивно потянулся – мышцы отозвались мгновенно, эластично, без привычного сопротивления и хруста.
Сергей опустил взгляд на свои руки, лежащие на коленях. Его сердце сжалось, а потом забилось с бешеной скоростью. Руки. Это были не его руки. Вернее, это были его руки… но тридцать четыре года назад! Кожа гладкая, без пигментных пятен, без выступающих вен и морщинок на костяшках. Ногти коротко пострижены, но не идеально, с заусенцем на указательном пальце правой руки. Он сжал кулак – сила была та же, что он помнил у себя в пятьдесят, но ощущалась она по-другому, словно спрятанная в этой юной плоти. Он сглотнул. Горло пересохло.
2. Зеркало Двух Эпох
Напротив, через коридор, висело старое, в потертой алюминиевой раме зеркало. Сергей поднял голову. И замер. В отражении смотрел на него он сам. Тот самый Сергей Морозов, каким он был в десятом классе. Черные, чуть вьющиеся волосы, падающие на лоб (еще без седины!), резкие скулы, только начинающие покрываться редким пушком, нос с легкой горбинкой, которую он тогда ненавидел. Тело в простой синей школьной рубашке и темных брюках чуть великоватых в бедрах – типичный подросток середины 80-х.
