– Бабушка, а Чика дома?
– Да во дворе скорее всего, я его не давно видела.
Света вышла из дома. Она всегда удивлялась, полдевятого, а здесь уже кромешная темнота, когда как в Москве в это время солнце только собирается на отдых.
Света с мамой переехали из Москвы в деревню два года назад. Ирина, мама Светы, приняла это решение, т. к. ее отец уже более пяти лет как ушел в монастырь, и Валентина Сергеевна жила одна. Она очень переживала по поводу решения мужа принять постриг и оставить семью. Дочка видела эти переживания, поэтому и приняла решение хоть на какое-то время, а может, и на всегда переехать в станицу. Год назад они совместно решили, и мама купила породистого кота, которого назвали Чика.
Это был очень своенравный кот. Он не любил кошачьи ласки и только Свете позволял понежиться с ним. В деревне он показал себя достаточно свободолюбивым и смелым котом. Он не стал отсиживаться дома, а практически сразу пошел исследовать местный периметр.
– Кыс-кыс-кыс… Чика, Чика! Чика, Чика, Чика!
Сразу за воротами двора, метров через пятнадцать, проходила сельская трасса. Но ввиду того, что на ней не было «лежачих полицейских», ночью она превращалась в трассу Формулы-1, т. к. даже местный жигуленок древнего года с заходом солнца становился – болидом. Трасса была ровной, с протяженностью около 3 км по прямой, поэтому несостоявшиеся гонщики, подпитая молодежь носились по ней как в последний раз.
Вдруг Свете послышалось короткое мяуканье за забором. У нее кольнуло в груди. Она знала, сколько утром на дороге находят сбитых собак и кошек. Она пробежала через двор и открыла калитку.
– Чика, Чика!
В ответ послышался знакомый звук. Она присмотрелась, кот сидел на дороге и пристально рассматривал раздавленную ящерицу. Как вдруг справа послышался рев двигателя, и два белых глаза стали освещать дорогу. Машина приближалась. Света бросилась к коту, сдерживая крик: «Чика, Чика…» Она боялась напугать кота. И вот она уже в метре от него, как вдруг два «белых глаза» оказались здесь же…
– Валь, Серега позвонил, мне надо его подменить сегодня в ночную.
– Опять! – негодовала Валентина. – Сколько они на тебе ездить будут, ты мужик или кто? Когда-нибудь «нет» можешь сказать?
– Валь, ну что ты начинаешь, это же друзья! А Серега приболел что-то.
– Знаю, как он болеет. Ты сам то до утра пил, пьяный еще!
– До вечера отойду.
– Ой, ну тебя, – негодовала Валентина.
Последнее время Рома, супруг ее, стал часто «закладывать». Вроде все было как у всех. И она с ним могла выпить. Но раньше это было по выходным, потом добавились срединедельные посиделки, а затем и каждый вечер на ужин для здоровья. Только ужин перерастал зачастую в завтрак.
У Романа в планах было поменять работу, доделать ремонт в доме, построить новый сарай для живности. Но все это постепенно стало уходить в небытие, не говоря уже о близости с супругой, а ведь они хотели детей, но господь пока не давал им их. Так считала Валентина.
– Доброго дня вам, соседи, – заходя во двор, сказал Константин Иванович.
Это был мужчина лет пятидесяти, вдовец. Очень добрый и радушный сосед. С Ромой он выпивал редко, а если и сидели, то Рома отрубался быстро, и Валентине приходилось оставаться с Константином Ивановичем. Но он всегда был деликатен, помогал даже со стола прибрать и мужа до дивана дотащить. Пьяного мужа Валентина с собой не клала, перегар, храп, не любила она этого.
Как-то раз после очередной помощи Константина Ивановича, когда Роман уже был глубоко в сетях Морфея, сосед перед уходом обронил:
– Валь, может, кофейком угостишь, не могу я уже смотреть на эту «белую отраву».
