(не)влюбленные - Яна Малышкина

Он был наглым.

Высокий, статный, широкоплечий, довольно интересный... Ну, если забыть, что он вор.

А так...

Самоуверенный. Ни капли стыда и чувства неловкости.

Это я ощутила на себе. Случайно грохнулась на него, а он не успел отпрыгнуть. Или забыл.

Нет, я понимаю, что мне нужно было, как и хотелось, идти прямо на кухню и попить водичку, из-за которой я и встала с постели. А не идти окружным путем, чтобы узнать, кто из родственников вернулся домой и шуршит там.

Мне хотелось спать, пить и обнять мягонькую подушку.

А не встречать неизвестных типов в черном, ворующие наши семейные ценности.

Поэтому я шла, не глядя и не активируя артефакты для света, широко зевая и потирая сонные глаза.

Вообще, воры стали какие-то некомпетентные.

Нет, я, конечно, шла босиком, полы у нас теплые — либо ковры, либо магический полог тепла. Все артефакты деактивировала, а то именно сегодня всю ночь сигналки бы вопили как ненормальные. А я спать хочу.

Поэтому меня не услышали.

Я, сладко потягиваясь, наконец-то открыла глаза. Тут где-то лестница в зал-библиотеку, надо не навернуться и...

Вот тут мой взгляд упал туда, откуда раздавался тихий шорох — странно, что еще никто не орет — и я непроизвольно выпалила... ну-у... не совсем корректное и приличное, точнее совсем неприличное. Но отлично описывающее происходящее.

Нет, меня не возмутило, что кто-то пытается что-то стырить. Ду-ухи. Да я еще с десяток могу вручить и платочком на прощанье помахать, утирая слезы радости. Не в этом дело.

Просто дорогие родственнички так спешили, что забыли убрать один экспериментальный экземпляр в хранилище. Взрыва я не боялась. Сама бы его устроила, лишь бы избавиться от этой вещи. Опасность в ней в другом.

У меня аж дыхание перехватило. А мозг лихорадочно заработал, ища выход. Ведь эта штука была в руках несильно умного вора. Умные сюда не ходят, боятся.

Мужчина — а по очертаниям точно он — поразил не спрятанным лицом. Да еще и ошарашенно замер с обалдевшим выражением на этом самом лице.

Сколько мы так стояли — я с поднятыми руками и округленными глазами на втором этаже, он с опасно переливающейся золотисто-алой вещью в руках и странным выражением на лице — не знаю. А вот потом этот неизвестный медленно опустил взгляд темных глаз. Мне даже показалось, что я прохладный ветерок на коже ощутила.

И вдруг красивым, ласкающим бархатным голосом сдавленно выдал.

— Классная ночнушка и... все остальное.

И я моментально вспомнила!

Вчера, точнее еще сегодня вечером, один из старших придурков взорвал свою лабораторию. Ерунда. Но эта лаборатория находилась под моей комнатой, точно под гардеробом. В общем, вся моя одежда сгорела. Не проблема, старшенький клялся, что сам лично отвезет по лучшим магазинам и купит все. К тому же я так уже устала и спать хотела, что даже ругаться и орать сил не было.

Спать голой было не очень приятно. Поэтому пришлось взять то, что предложила сестра.

Вот только Люци, она... эххх... она красивая. Она очень красивая. И вещи у нее красивые, нежные и сильно женственные. Ни за что не оделась бы в это, но кровать манила. Убедив себя, что кроме моей постели никто это и не увидит — сегодняшней ночью точно, даже слуг нет в доме — я, сцепив зубы, согласилась.

Одевалась после горячей ванной уже с полузакрытыми глазами, поэтому как на мне эта ночнушка выглядит, не знала. Но Люци... она же обожает все красивое.

С плохим подозрением глянула вниз и снова едва не выругалась.

Люци!

Монашеское платье для сна подарю!

Света фонарей через огромные окна зала-библиотеки было достаточно. Я разглядела все!

И длинные ноги без хотя бы чулок, и шикарный загадочный вырез, и прелестные разрезы на боках — хотя какого ледяного духа они нужны, если тонкая шелковая ткань и так ничего не скрывает?!