- Покажи мне всех мужчин. Молодых,
разумеется.
- Да, госпожа. - Перекупщик на
мгновение замер в низком поклоне, пряча ухмылку за широким
рукавом.
Женщина поискала взглядом, куда бы
сесть, и опустилась в мягкое кресло, стоящее у деревянного помоста.
Складки ярко-красного траурного платья собрались у ее ног, как
раскаленная лава вулкана. Коротко подстриженные темные волосы под
вдовьей накидкой, зубчатая золотая кайма по вороту, такие же парные
браслеты выше локтя – все о говорило о знатности ее происхождения.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: она из тех, кто
кланяется только королю.
Вряд ли кто-то дал бы ей больше
двадцати пяти лет, но темно-серые глаза под тонкими бровями
смотрели с такой усталой скукой, как будто их обладательница успела
повидать все на свете – и во всем разочароваться. Ее резкие черты
производили впечатление странной красоты, дикой, как первозданная
природа. Кошачий прищур, высокие скулы, четко очерченный рот,
по-мужски твердый подбородок – все по отдельности в ее лице было
чересчур, слишком, образуя в целом притягательную гармонию. Каждый
ее жест, каждое слово говорили о том, что она привыкла повелевать:
по праву рождения, помноженному на силу характера. Вряд ли кто-то
посмел бы перечить ей открыто.
- Кто это? – шепотом спросил
надсмотрщика один из пленных.
- Госпожа Лойра, - так же тихо
ответил тот. – Вдова черного герцога. Не завидую тому, кто к ней
попадет. Но тебе, заморыш, это не грозит, не бойся.
Трое надсмотрщиков вывели на помост
полтора десятка мужчин со связанными за спиной руками. Все они были
захвачены в ходе войны с соседней Эвийарой. Перекупщики забирали их
на границе и, заплатив как за скот, по количеству голов, перегоняли
в города. Несчастные шли пешком, в любую погоду, связанными друг с
другом.
Мелкие перекупщики вели свой товар
сразу на рынки, где сбывали, довольствуясь небольшой прибылью. У
крупных в городах были свои, как они называли, стойла. Там будущих
рабов приводили в более-менее пристойный вид: мыли, одевали в
одинаковую одежду - грубые нижние рубахи поверх штанов, и для
мужчин, и для женщин. А еще ставили клеймо на тыльную сторону
ладони. Именно в стойлах обычно покупали прислугу в богатые дома –
ценился такой товар гораздо дороже. Но там же набирали по дешевке
большие партии для работы в шахтах и на полях. Уж кому как повезет
– или, наоборот.
Взгляд у пленных, которых вытолкали
на помост, был одинаковым – тусклым и безразличным. Если кто-то и
пытался бежать, то обычно по пути от границы. Все знали: Негара не
обменивает пленных, если это, конечно, не высшая знать. Для всех
прочих плен означал, что домой они уже не вернутся – если только
родные не заплатят выкуп в казну. Однако суммы были огромными, к
тому же требовался надежный посредник, поэтому рассчитывать на это
не стоило. Беглых рабов ловили, узнавая по клейму, и отправляли на
рудники, где никто не выживал дольше нескольких лет. Недостатка в
товаре не было: Негара постоянно воевала если не с одними соседями,
так с другими. А если не воевала, то набиралась сил для новых
войн.
- И это все? – возмутилась Лойра,
придирчиво осмотрев выставленных на помост. – Все, что ты можешь
предложить?
- Прошу прощения, госпожа, не
сочтите за дерзость, но вы же знаете: эвийары не сдаются в плен.
Настоящие мужчины сражаются до последнего. Берут либо трусов, либо
раненых. Ну иногда застают врасплох. Есть старики, женщины, дети.
Но вы же просили молодых мужчин. Остались только те, которых
отобрали в шахты и еще не увезли.
- Покажи их. Если что, я договорюсь
с покупателем.
- Как скажете, госпожа, - вздохнул
перекупщик. – Прошу вас следовать за мной.
Он повел Лойру в подвальный этаж,
где уже проданные рабы ожидали отправки, сидя по десять человек в
камере. Надсмотрщики заставили их подойти к решетке. Медленно
пройдя по коридору и оглядев всех, покупательница осталась
недовольна.
