Дочь врага. Уже моя - Романа Сокол

Сделал выбор — мирись с последствиями

Люк Кейдж

Шевченко грузно уселся на стул за стол и разложил бумажки. По его уставшему и осунувшемуся лицу видно, что не спал, совсем.

-Как ночь прошла? В таких условиях давно не оказывался? — попытался поддеть меня мент. - Скажи спасибо, что не отметелили, так как ты этого заслуживаешь.

Меня закрыли в КПЗ на трое суток и сказали ждать, даст прокурор санкцию на арест или не даст.

Чем больше он меня пытается запугать, тем больше я ее хочу. Его дочь. Вспоминаю наш вчерашний поцелуй, и кровь моментом приливает в пах. На губах до сих пор ее вкус. Такое чувство, что я поцеловал конфетную фею. Точнее, она меня.

Почему она такая сладкая? Она губы мёдом мажет? Ночь была прекрасна, я думал о Машке. О том, как она повзрослела и стала очень ...манящей. Длинные ровные ноги, тонкая талия, полная грудь и наивный испуганный взгляд. Засела у меня в голове.

Я не сводил с него глаз и усмехнулся. Скрестил пальцы и, положив ногу щиколоткой на колено, ответил.

-Не за что меня метелить, майор, и ты это прекрасно знаешь. Иначе ведь и слететь с должности недолго... за превышение полномочий. Ты неправомерно задержал меня. И повесить нечего. Поэтому и не тронули. А ты так долго старался, работал, чтобы дорасти до подполковника. Не поверишь, мне искренне жаль за твои потуги без результатов. А со мной у тебя никогда не будет результата.

-Я не боюсь. Ни тебя... щенок, ни того, кто покрывает тебя из верхушки. Полетят все, и ты в первую очередь. Я ищу..., и я найду, за что вас всех засадить.

-Ищи, майор... ищи тщательней, а то меня уже твои угрозы порядком утомили. Если есть что — предъявляй, а нет- отпусти и отвали, у меня дел много, я из-за тебя важные переговоры пропустил.

-Что ты сделал с Анжеликой Миллер? — резко меняет тему мент, и мне хочется заржать, от всей души.

Анжелика Миллер – известная на весь наш край особа. Красивая телка, одна из лучших. Почему выбрала в мужья Шевченко — загадка. Она могла поманить пальцем любого. О ней в свое время ходили легенды. Сумасшедшей красоты телка. Внезапно исчезла, бросив семью и своих дочек в том числе. Никто не знает, где она, жива ли вообще.

Растворилась баба. Прошло одиннадцать лет, а муженек все греет душу, что найдет ее и вернет в свою постель.

Шевченко, верно, капает, но зря. Я знаю, куда его жена слиняла. Но не скажу. Принцип у меня такой. Друзей не выдавать.

Я хлопнул ладонями по коленям, тяжело вздохнул.

-Анжелика… Миллер, она даже твою фамилию не взяла, майор. Не посветишь почему? Все-таки жена. Не смог подчинить себе?

-А ты такой умный и до сих пор не женат. Все видят твою гнилую криминальную рожу? Никто тебя не хочет, Морозов.

Я резко нагнулся вперёд и прошипел с едкой горечью.

-Почему я не удивлён, что от тебя жена сбежала? Ты и с дочерью такое же гестапо? Только сейчас, пока ты ещё можешь ее удерживать и указывать, где и с кем ей быть, она рядом. Но скоро и она сбежит от тебя. И будь уверен, я ей помогу. Подумай, майор, что ты творишь, — возвращаюсь на стул, падая на спинку, и холодным тоном, добавляю, — Может, начнёшь учитывать желания своих женщин, чтоб они перестали от тебя сбега́ть?

-Браво, браво! – бьет в ладони мент, смеется мне в рожу, а в глазах страх, задели его мои слова. Задели. Как бы ни пытался спрятать. -Такие речи впору с трибуны толкать, Морозов. Только у меня на таких, как ты иммунитет, железобетонный.

Звонко захлопывает папку на столе и трет лицо. Устал, бедняга. Я его даже отчасти понимаю. Я за свою дочь глотку бы выгрыз собственными зубами. Но так сложились звезды, судьба, планеты…что там еще бабы говорят, когда видишь человека и все, все остальное отлетает, потому что тебя словно по башке молотом е*ануло и твоя жизнь уже не твоя, твоя только одержимость этим человеком.