Золотой мальчик - Кэтрин Шелл

Я сидела в «Шоколаднице» в самом центре Москвы и тупо смотрела в большую полупустую чашку с капучино. Кофе был вкусным и сварен так, как я любила, но этот факт не помогал мне справиться с нарастающим раздражением, которое было готово вылиться на миленькую официантку. Она направлялась ко мне, чтобы уже в третий раз сделать попытку предложить мне десерт.

— Счет, пожалуйста! — резко сказала я, не дав ей открыть рот.

Девушка кивнула и направилась в сторону высокой тумбочки, на которой стоял маленький монитор от компьютера, где учитывались все заказы клиентов. Провожая спину официантки мрачным взглядом, я мысленно пообещала себе, что чаевые она не получит. За навязчивость и неумение распознавать моменты, когда к клиенту лучше лишний раз не подходить.

Где—то в глубине души я понимала, что не совсем права. Не в плане с чаевыми (тут все было закономерно — пусть учится обслуживать клиентов и чувствовать их настрой), а в том, что я повысила тон и резкость в обращении к ней. Девушка совсем не виновата, что я потратила три часа, чтобы добраться сюда и ждать того, кто на встречу не пришел.

А не пришла моя знакомая, с которой я связывала весьма радужные коммерческие планы.

Я покосилась на небольшой сверток, упакованный в красивый пакет, который лежал на столе, рядом с чашкой недопитого кофе.

В нем находилась моя первая книга, которую я написала и выпустила в печать.

«Все, что ни делается — к лучшему!», — эта мысль крутилась у меня в голове уже минут пять, но облегчения, как и кофе, тоже не приносила.

— Привет, язва! — негромко раздалось у моего правого уха.

Титаническим усилием (тренировала его много лет), я сдержала порыв подскочить и обернуться на нахала, назвавшего меня старым прозвищем, которое я не слышала уже более пятнадцати лет.

Тем временем нахал, так и не дождавшись моей реакции, обошел столик и присел напротив меня.

Я уставилась на него немигающим взглядом, и спустя несколько секунд скривилась, узнав.

— Золотой мальчик, — столько яда в моем голосе не было уже очень давно.

— А ты совсем не изменилась, — ореховые глаза смеялись.

Я откинулась на спинку стула и сложила руки под грудью, явно давая понять, что диалог ничего приятного не принесет. Ему уж точно.

— Мне не с чего меняться, — ровным голосом проговорила я, тщательно скрывая свою неприязнь. — Давай, задай дежурные вопросы, типа: Как дела? Как сама? Получишь стандартные ответы и разбежимся, как в море корабли.

Золотой мальчик рассмеялся.

— И что смешного?

— Да, собственно говоря, ничего, — он улыбнулся той самой улыбкой, от которой, в свое время, вся женская половина подстанции просто сходила с ума. — А это, что? — он кивнул на пакет с моей книгой.

— Книга, — коротко бросила я.

— Чья?

— Моя!

Внезапно, я почувствовала, что напряжение и раздражение меня покинули. Я опустила руки и внимательно посмотрела на собеседника.

Мой цепкий взгляд сразу отметил дорогой костюм и галстук, и повинуясь мантре, заученной в юности, я невольно скосила глаза, чтобы посмотреть на обувь. В памяти мгновенно всплыл эпизод, когда мама, собираясь на очередное партийное собрание, поучала свое чадо.

«Хочешь составить хоть какое—то мнение о мужчине до знакомства с ним, всегда смотри на его обувь. Если она разношена до безобразия и грязная — можешь даже не тратить на него время. Этот тип мужиков относится к категории «быдло», — заявила мама таким безапелляционным тоном, что я сразу ей поверила».

Как оказалось впоследствии, не зря поверила, хотя многое, что утверждала моя родительница, можно было смело делить на два. А то и на четыре, учитывая ее консервативные взгляды.

Обувь Золотого мальчика тянула на все десять баллов по десятибалльной шкале. Я вернулась к его лицу и встретила кривоватую улыбочку.