Пролог
Бежать было глупо, но инстинкт самосохранения взял верх. Дверь казалась такой далекой, такой недостижимой.
Я успела выбежать и побежать в лес, думала успею скрыться в овраге или за деревьями. Лес был дремучем, непроходимым. Вековые деревья, словно стражи, возвышались над землей, переплетая свои ветви в густой, непроницаемый полог. Все скрылось во тьме. Тишина стояла звенящая, нарушаемая лишь шелестом листьев и отдаленным криком какой-то ночной птицы. Казалось, сама природа затаила дыхание, погрузившись в глубокий, таинственный сон. Земля под ногами была мерзлой и жесткой, устланная снежным покрывалом.
Слышу неистовый крик Молота, но не оборачиваюсь, стараюсь бежать еще быстрее, хотя силы на исходе.
– Догнать пацана, чего вы стоите!
Земля уходила из-под ног, ветки хлестали по лицу, но я не останавливалась. В голове пульсировала только одна мысль: бежать, бежать, бежать. Крик Молота становился все тише, но это не давало уверенности, что он далеко, наоборот, было такое чувство как будто он дышит мне в затылок.
Я бежала до тех пор, пока не споткнулась о корень дерева. В тот же миг, потемнело в глазах, и я рухнула на землю.
Я не знаю сколько прошло времени, наверное, несколько минут, потому что, приоткрыв глаза, я увидела перед собой его. Молот возвышался надо мной, как могучая гора.
– Кто тебя прислал? – прорычал он.
Я молчала, понимая, что любое слово может стать последним. Молот усмехнулся и достал ствол.
Не успел он направить его на меня, как я потеряла сознание.
Глава 1
Я быстро иду по коридору, чувствую что-то будет. Мне передали-наш главный редактор не в духе. Поэтому сердце у меня не на месте, внутри все замирает.
Подхожу к двери, потихоньку прислушиваюсь, вроде тишина. Но она будто сгущается, в ушах закладывает.
– Ладно, не уволят же меня. Говорю себе под нос. Резко выдыхаю и стучусь в дверь.
– Николай Николаевич, вызывали?
– Да, заходи.
Я быстро прохожу в кабинет и встаю перед небольшим стеклянным столом.
Николай Николаевич сидел, откинувшись в своем кожаном кресле, словно султан на троне, и смотрел на меня взглядом, тяжелым, как гранитная плита. В кабинете висела такая плотная тишина, что казалось, ее можно потрогать руками. Запах старого дерева и дорогих сигар душил, словно удавка.
–Присаживайся, – процедил он, указывая на стул напротив. Голос его был как скрежет металла о камень. «Ну все, началось», – пронеслось у меня в голове, словно похоронный звон. Я опустился на стул, чувствуя, как коленки предательски дрожат.
– Шумская, скажи-ка мне, когда в последний раз ты приносила статью?
Втягиваю голову и поджимаю плечи, боюсь поднять взгляд. Обычно, я уверена в себе и небось гнева начальства, а даже могу возразить, но здесь не тот случай.
– Так вот Кристина, три месяца назад была последняя статья от тебя.
– Но Вы же знаете…
– Знаю, в каком ты сейчас положении и что тебе трудно. Но ничего поделать не могу, либо ты в срочном порядке создашь «конфетку», либо нам придется с тобой попрощаться.
У меня внутри вдруг что-то падает. Не знаю, наверное, мое бедное сердце не выдержало нагрузки, внезапно свалившейся несколько месяцев назад, а сейчас еще и добивают.
Мир вокруг меня померк, словно кто-то задернул плотные шторы. Слова Николая Николаевича врезались в сознание, как осколки разбитого зеркала. «Попрощаться…» – эхом отдавалось в голове, разрушая последние надежды на стабильность.
Я попыталась собраться, как путник, потерявшийся в буране, собирает последние силы. Взгляд мой, словно раненная птица, метнулся по кабинету, ища хоть какую-то зацепку, хоть намек на снисхождение в этом каменном лице. Но вместо этого я увидела лишь безжалостное отражение собственных страхов.
