– Вы никогда не сможете ходить! – голос врача был будничным и
официальным, когда он озвучивал приговор.
Костик был рядом со мной и крепко держал за руку. Но стоило
врачу выйти, жених аккуратно расцепил наши пальцы.
– Ты должна понять, Катюш, – начал он, отводя взгляд.
Костя всегда был рассудительным и не терял самообладания даже в
сложных ситуациях. У него всегда имелся план. Наверное, поэтому он
сумел сколотить огромное состояние.
Я улыбнулась.
Сейчас Костя наверняка расскажет о планах по реабилитации и
новых обследованиях. Возможно, за границей.
Будет сложно, но ради нашего будущего я справлюсь.
Костик не жалел никого. И даже себе никогда не позволял опускать
руки.
– Ты же знаешь, как мои родители ждут внуков. Отец уже не молод,
и мне хотелось бы его порадовать и обзавестись первенцем в
ближайший год, – продолжил жених, поглядывая на экран беспрерывно
пиликающего телефона. – А у тебя с этим делом теперь будут
некоторые сложности.
Внутри все оборвалось.
– Но врач сказал, что эти органы не задеты, и я смогу родить
ребенка! – воспротивилась я и попыталась подняться.
Жалкая попытка окончилась неудачей. Тело было неспособно даже на
это простое движение.
– Да, возможность зачать у тебя все еще есть, – продолжил Костик
все тем же деловым, холодным тоном.
Будто он на переговорах!
– Но насколько здоровым будет ребенок, которого произведет на
свет неходячая мать? – слова Кости били наотмашь, как пощечины. –
Подумай, что будет с психикой ребенка, который будет с рождения
видеть это?
Жених окинул брезгливым взглядом мои ноги, заботливо завернутые
нянечкой в одеяло.
Я подавила всхлип.
Костя терпеть не мог женских слез. Считал их дешевой
манипуляцией, о чем не раз говорил. А я не хотела его расстраивать
еще сильнее. Он и так настрадался, пока я была в реанимации.
– Конечно же, я тебя не брошу, – мужчина поднялся со стула и
подошел к окну. – Оплачу уход сиделки, медикаменты, помогу купить
коляску.
Он говорил так буднично, будто надиктовывал список дел.
– Ортопедическая кровать будет стоить недешево, ты сама не
сможешь ее себе купить. Я дам денег, отдашь, как сможешь.
– Отдам, – эхом повторила я.
Я смотрела на его ссутулившуюся спину и все еще не понимала,
почему вообще мой жених, который был далеко не бедным человеком,
говорит о каком-то долге.
– На выходных надо заняться сбором твоих вещей и переездом, –
продолжил он задумчиво.
– Куда? – спросила я, совершенно не понимая, о чем он.
Может, решил отправить меня на реабилитацию или на операцию в
заграничную клинику?
Костик обернулся.
Посмотрел так, будто сомневался в моей адекватности.
– Как это куда? После выписки из больницы переедешь к себе, –
заявил он тоном, не терпящим возражений.
Я все еще не понимала, почему должна уезжать из нашего дома в
старую родительскую квартиру.
– Ты же видела, какие снобы живут в моем жилом комплексе!
Привыкли, чтобы их окружала красота, и совершенно не терпят
несовершенств. Тебе будет неуютно ловить на себе их взгляды, –
продолжил жених. – К тому же, у вас в доме есть широкий пандус, для
таких…
Костик поджал губы, глядя на мою нижнюю половину. Подбирал
слова.
Как же больно звучали его слова! Так жестоко!
Они были намного страшнее переломов.
У меня непроизвольно задрожала нижняя губа. Я прикусила ее и
чуть не взвыла от боли. Отеки и ссадины после аварии еще не
прошли.
– Ты меня бросаешь? – наконец, я смогла произнести вслух слова,
которые звучали страшнее, чем приговор.
Костик нахмурился.
– Я. Тебя. Не бросаю, – отчеканил он. – Наоборот, я, помня обо
всем, что нас связывало, возьму на себя заботу о тебе. Помогу
адаптироваться к новой реальности…
– Но есть нюанс, да? – я улыбнулась, чтобы скрыть слезы.
– Мы больше не будем вместе. Как мужчина и женщина, – закончил
мысль Костик. – Тебе самой будет неприятно, когда ты будешь
мучиться и каждый день сомневаться, по любви я с тобой или из
жалости.
