За панорамным окном просторной комнаты нес волны океан, насыщенного изумрудного цвета, бескрайний и величественный. На горизонте он сливался с пастельно-зеленым небом, по которому плыли такого же оттенка странные плотные облака, напоминавшие пушистые столбики. Завершали эту захватывавшую дух картину, чужую и рождающую в душе звериную тоску, три разноцветных спутника планеты Миритим, размытые очертания белесых колец еще одной далекой планеты и оранжевая звезда-светило.
Сбежавшее облако открыло ярким лучам местной звезды дорогу, и окно стало зеркальным, подтвердив, что все увиденное мной не киберкартинка, а самый натуральный пейзаж. Теперь в отражении красовался вычурный, почти восточный интерьер: кофейного цвета стены с золотым орнаментом, ковер с толстым густым ворсом, низкий столик среди разбросанных вокруг многочисленных подушек для отдыха.
Еще я увидела себя – девушку лет двадцати на вид, стройную, среднего роста, пропорционально сложенную и подтянутую, с округлыми бедрами и небольшой упругой грудью. Золотистые длинные волосы; яркие, слегка раскосые голубые глаза; коричневые брови и ресницы; аккуратная мягкая линия скул; немного вздернутый нос; чувственный рот сердечком. Лицо тоже в форме сердечка, с характерным подбородком. В общем, милое нежное личико, стройное женственное тело. Именно так, лицо и тело, хотя и все остальное, как выяснилось, тоже будет иметь цену.
Золотистое платье с высоким воротом и длиной до пят плотно облегало это прекрасное тело, чтобы яркая, но пустая «оболочка» не посмела широко шагать. Блестящая ткань подчеркивала каждый изгиб фигуры, поза и манера держаться добавляли девичьему образу беззащитности, уязвимости, покорности.
Все, глазеть в окно и на себя не время – необходимо завершить сложный и неприятный для меня обряд приема гостя в доме эмарга. Во время которого всегда проводится ритуальное чаепитие.
На мягких подушках развалился крупный серокожий мужчина-гуманоид с тоненькими пушистыми перышками на голове, вместо волос. На руках, вернее, верхних конечностях, по четыре пальца с тщательно подпиленными когтями, из-под длинных одежд торчали голые четырехпалые ступни, покрытые чешуйками. Про себя я называла их когтистыми лапами. Черты лица гуманоида тоже напоминали птичьи: острые, резкие, с выдающимся острым носом, мелкими зубами и круглыми черными глазами без белка. Хотя, в общем-то, если опустить некоторые расовые особенности и спрятать когти, можно с натяжкой представить, что передо мной страшненький землянин.
В обычной жизни эмарги не носят обуви, чешуя от всего защищает, зато другой одежды на них целый ворох. Нижнее платье вместо белья, поверх еще одно, затем третье и в завершение верхнее – дераса, или кимоно, по-нашему. По цвету дерасы судят о статусе эмарга. На мужчине, которому я должна подать чай, зеленая, означающая невысокий чин и так себе родословную.
Переставив на поднос с отдельного столика, стоявшего у панорамного окна, тщательно приготовленные мной предметы для чаепития, я посеменила к мужчинам. И пусть жутковатые черные глаза условного гостя следили за мной внимательно и оценивающе, опасаться следовало не его. Подчиненный хозяина мне ничего не сделает.
Опустившись рядом с «гостем» на колени у столика, не поднимая глаз, тщательно отработанными плавными движениями я поставила перед ним пиалу с горячим золотистым напитком, исходившим тонким ароматом. Затем опустила в пиалу тоненькую веточку здешнего растения с запахом розмарина, на ярко-фиолетовых иголочках которого застыла золотистая карамель. Карамель начала таять, насыщая цвет чая, обогащая аромат тончайшей сладостью и вплетая в него запах «розмарина», очень полезного растения, придающего пище приятный вкус.
