Повилику била крупная дрожь, на лбу выступили капли пота, под ложечкой разрастался плотный удушливый ком. Она провела руками по лицу и волосам, пряди стали мокрыми. По коже бегали мурашки.
В таком состоянии ей не стоило выходить из дома. Сначала следует успокоиться, взять себя в руки. В своей квартире она совершенно одна, ей нечего бояться, сюда никто не придет. Все утихнет, встанет на свои места.
Повилика изо всех сил старалась в это поверить. Убедить себя.
Словно белка в колесе, она нарезала круги по квартире, не в силах унять дрожь, успокоить мысли, не в состоянии танцевать. Два часа назад она надела стрипы, включила музыку. Верное средство на все времена. Танцуя, она расслаблялась и успокаивалась. Или наоборот, собиралась и сосредотачивалась. Танцами она прогоняла беспокойные и дурные мысли, поднимала себе настроение. Выписывая па, Повилика принимала нужные решения и вообще жизнь, такой как она есть.
В этот раз у нее не получилось. Первый раз ее универсальный метод не сработал. Девушка спотыкалась, ушиблась коленкой, не попадала в такт музыке. Тело не слушалось. Вместо гармонии и кайфа от движения, приходило чувство неуклюжести, несуразности, разлада. Она будто забыла, как надо двигаться, само тело не помнило, что делать. Мозг крепко захватил над телом власть.
Злая и раздраженная она рухнула на кровать. Каблуки чиркнули по полу, взгляд уставился в потолок.
Что за чертовщина происходит? И что делает Виринея? Может быть, не знает? Нет. Быть такого не могло. Повилика подобного не допускала даже в мыслях. Виринея всегда знает, что происходит с ее девочками. Повилика не припоминала и раза, когда Виринею удавалось провести всерьез. Если девочки и вытворяли что-то против правил, что-то из ряда вон выходящее, то это происходило с ее молчаливого согласия. Но она всегда ЗНАЛА!
Повилика не была знакома с Милей. Не видела в студии. Не встречала в клубах и барах. Новенькая. Виринея подняла Милю совсем недавно.
И что это новенькая Миля вытворяет? Кем себя считает? Напасть на мужчину без причины и без повода? Отнять жизнь просто так? Они что? Разбойники с большой дороги? Куда смотрит Виринея? Что вообще происходит?
Эти обвинения и вопросы Повилика собиралась выставить перед предводительницей и подругой, словно кубики. На каждый из них Повилика получит ответ.
Вот только это не все. Еще источник тревоги и неожиданности она обнаружила в себе. Больше всего девушку беспокоила она сама. Это следовало признать. Лгать самой себе Повилика не умела. То, что происходило с ней, с Повиликой. Пугало. Заставляло ходить по кругу, снова и снова возвращаться к произошедшему.
Повилика прислушивалась к себе, на мгновение сосредотачивалась на своих ощущениях и тут же сбегала, струсив, как пугливая собачонка. Она словно крышку приоткрывала на бочке со взрывчаткой. Чуть-чуть, еще чуть-чуть. Панически боялась выпустить терзавшие ее мысли.
С глубоким выдохом крышка открылась. Ощущения возникли на кончиках пальцев. Колкие, жесткие, холодные. Она чувствовала, как под пальцами ломается стекло, осколки превращаются в белые цветы и разлетаются прочь.
Повилика хорошо помнила это ощущение. Вчера она почувствовала то же самое. Вот только она не понимает, что это.
Ну, допустим, она могла почувствовать Алексея. Такое с ней уже случалось. Почти всегда она быстро и легко настраивалась на мужчину. К тому же рядом кружилась эта Миля. Одна из них. Виринея часто повторяла, что они единое целое, сестры, осколки единой вселенной. Повилика увидела, угадала направление, почувствовала путь. Ладно. Такое возможно.
У Повилики затекали ноги в дурацкой позе, в которой она лежала. Спиной на кровати, широко раскинув руки над головой и свесив ноги в туфлях на пол. Надо было перевернуться, освободиться от каблуков, но девушка боялась спугнуть смелость, которую так долго собирала, чтобы разобраться в себе.
