Эта история берёт своё начало, как ни странно, в конце декабря. Грязный снег. На улице промозгло, холод крошечными иглами впивается в кожу. В наушниках предательски весёлый плейлист, звучащий, как насмешка, а поменять никак – от холода сводило руки. Новогоднего настроения ноль. Вместо того, чтобы идти домой, продрогшая Катя дошла до Каширской плазы, и купила себе согревающий латте. По плазе ходили компаниями ребята из её школы. Все обсуждали ужасное происшествие.
Школьная дискотека поначалу шла гладко, хоть было и мало нормальной музыки. Актовый зал был залит разноцветными огнями, то и дело окрашивающими танцующих в вечерней темноте школьников. Школьники, разодетые ярко и попраздничному, сбивались толпами, водили хороводы, выходили на сцену; уставшие или плохо танцующие фотографировались в фотозоне или сидели по углам компаниями. Их тёмно-бордовые, фиолетовые или цвета индиго (в зависимости от цвета) силуэты мелькали по залу, напоминая сцену из яркого фильма. Катя с друзьями тоже устали танцевать и пошли сидеть в конец актового зала. Внезапно прервалась музыка, зажёгся верхний свет, ослепляя учеников. Все неестественно замерли в безмолвном недоумении (полагаю, здесь будет впору написать “немая сцена”). На сцену вышла соцпедагог – молодая невысокая женщина, с добрым лицом, аккуратно одетая – с микрофоном, и, минутой позже, как приговор прозвучали её слова:
– Ребята, дискотека окончена, прошу всех немедленно покинуть актовый зал. Вас предупреждали, что, если будет найдена хоть одна бутылка, танцев не будет.
Толпа ожила, закипела, бурля громким шёпотом, гудением и тонущими в шуме возгласами. Катя с друзьями вышли из зала, стараясь не потеряться и не быть раздавленными в толпе разочарованных сверстников. Женский туалет, где, как оказалось, нашли не бутылку, а целую пьяную девочку, оцепили учителя. Учительница истории, пытаясь сохранять спокойствие, как регулировщик на дороге, размахивая руками, приговаривала:
– Девятый “Ю”, кому надо – забираем по соку и уходим по домам! Шустрее, не копаемся!
Её коллега чуть ли не за шкирку оттаскивал тех, кто хотел посмотреть, как медсестра тётя Кира откачивала виновницу торжества. Катя прошла мимо, даже не заглядывая в приоткрытую дверь. Такая картина ей весьма знакома, ничего интересного. Пока разочарованная девушка, поправляя нарядное белое платье-футляр, она невольно обратила внимание на двух девочек неопределённого возраста.
– Всё-таки эта дура решила нам всем испортить вечер, – ругалась одна, светло-русая девочка с каре в тёмной полосатой кофточке и коротенькой теннисной юбке, пока её спутница горько плакала, – а ты чего ревёшь? Валить отсюда надо, пока и нас не поймали!
– Все всё узнают, – скулила невысокая шатенка в топе и мешковатых джинсах, которая в спешке следовала за предыдущей, – все всё узнают и нам кранты!..
Катя, конечно, догадалась, что эти двое были явно замешаны в случившемся или хотя бы знали ту, за здоровье которой сейчас боролась внушительная часть педагогического состава школы. Спустясь по лестнице к шкафам, девушка услышала, как какаято незнакомая учительница требует, чтобы все ученики немедленно вышли из школы. Ждите, мол, родителей на улице. А на улице мороз! Да и ждать Кате было незачем, поэтому она, не поддерживая возмущений остальных, дошла до Плазы.
Каширская Плаза встретила скиталицу теплом и мерцающими огнями. Людей в преддверии праздников было много, торговый центр шумел, гудел и искрился, откуда-то доносились запахи еды, кофе, сладостей…
Глаза разбегались, пока она глядела на витрины магазинов различной одежды. Зайдя в один, она походила по нему, выбрала себе неплохую юбку, зашла в примерочную. Юбка села отлично. Выйдя из примерочной с юбкой наперевес, Катя обнаружила неприятный сюрприз.
