РАЗГОВОРЫ В КОНЮШНЕ – звучит странновато. Неужто и правда в конюшне? Ну, правда, правда. Так мои друзья называют мастерскую, занявшую маленькую пристройку во дворе на Покровке, которая в девятнадцатом веке была конюшней в городской усадьбе известного коллекционера, мецената и чаезаводчика Дмитрия Петровича Боткина. С годами и эпохами домик пришел в полное запустение. Однажды великий кинорежиссер Данелия, мой друг и сосед, гуляя с эрдельтерьером Булькой по двору дома, в котором когда-то жил, забрел в полуразрушенное помещение посмотреть, где собака справляет свои дела. Внутри были горы мусора и местами видно небо над головой. Несмотря на то что бывшие стойла облюбовал не только Булька, Георгий Николаевич зашел ко мне и сказал: «Ищешь мастерскую? Приведи в порядок и работай».
Понадобилось написать книгу, заработать денег, познакомиться с прорабом Володей Шкломиным и его бригадой – чудесными, но небыстрыми строителями, чья работа была умеренно затруднена всероссийской борьбой со спиртными напитками. Однако их обаяние и доброжелательность превратили стройку в симпатичную жизнь. Архитектор Александр Великанов начертал простую, дешевую и удобную мечту, с крохотной фотолабораторией и четырехметровым столом, сработанным, как и лавки, из остатков «половой» доски плотником Сашей. Пространство стало заполняться моими замечательными друзьями, живыми и изображенными на фотографиях, оставшихся после огромной выставки в Центральном доме художника на Крымском валу благодаря великому музейному директору Василию Алексеевичу Пушкареву. В черных паспарту, с напечатанными на них шелкографией текстами (как сказал Андрей Битов, «белой прозой»), они живут на стенах и сегодня.
История Конюшни, как зовут мастерскую все ее посетители, заслуживает подробностей, на которые у нас нет времени и места. Может, потом. Но об Андреиче скажу, что с его появлением в Конюшню вселилась Душа. Иван Андреевич Духин был сказочно доброй достопримечательностью Чистых прудов. Кровельщик, реставратор, энциклопедический знаток Москвы, крупнейший специалист колокольного дела в России, автор книг, всем помощник и невероятной скромности человек.
На стене в нашем дворе висит табличка «Духин сад», заказанная по московскому образцу ныне нобелевским лауреатом, главным редактором «Новой газеты» Дмитрием Муратовым. Табличка и хрустальный ангел над ней – в память о Ване, с которым мы долбили и убирали старый асфальт, копали «котлован», заполняли его плодородной землей, куда посадили при помощи двух ботанических Ирин – Бондориной и Окуневой – японские яблони, цветущие в мае розовыми и белыми облаками, трехметровые подсолнухи из семечек, привезенных Мариной Неёловой из Голландии, и совершенно дикий в своей активности виноград, из которого благодаря нашей хитрой конструкции на крыше сделалась совершенная стена, удивительная для Москвы. На коньке Андреич смастерил флюгер в виде коня, тем закрепив имя Конюшни.
Рядом с Конюшней мы произвели из неподъемного технологического куба с какой-то химией памятник «Черному квадрату» Малевича, на открытии которого при лютом морозе выступали Юрский, Гафт, Голованов, Данелия, Сарабьянов, Владимир Орлов, Великанов. Монумент этот скоро развалился, и вместо него возник новый – единственный в мире трехмерный памятник знаменитой двухмерной картине, висящий в воздухе, – «Черный кубометр».
А внутри Конюшни были работа, праздники и общение с друзьями, которые надышали в скромное, оклеенное беленой мешковиной пространство свое дружелюбие, свой талант, свои серьезные мысли, остроумие, нежный интерес друг к другу. И доверие. Совершенное доверие.
