Танцуй, ведьма! - Марго Белицкая

— Сжечь ведьму!

— Но она такая красивая…

— Хорошо. Но потом – сжечь!

На главной и единственной площади городка Пьетро готовились сжечь ведьму.

Привязанная к столбу и обложенная соломой женщина казалась серой тенью. После пыток инквизиции от ее былой красоты ничего не осталось. Грязно-серая роба скрывала переломанные на дыбе ноги, бледная кожа обтягивала лицо, ставшее похожим на череп скелета. Некогда каштановые локоны с медным отливом почернели от грязи и свалялись в колтун. Изумрудно-зеленые глаза потухли, в них отражалась лишь усталая покорность и надежда на быструю смерть.

Собравшаяся у деревянного помоста толпа улюлюкала и в ожидании жесткого зрелища осыпала ведьму проклятиями. В задних рядах топтался и мужчина, с которым приговоренная некогда делила ложе. В ее затуманенном от боли разуме мелькнула едкая мысль: пока они кувыркались на сеновале, она была не мерзкой ведьмой, а сочным яблочком и милой, но лишь запахло жаренным, ее возлюбленный принялся трусливо твердить, что его околдовали.

На помосте стоял местный священник — тщедушный, дрожащий человечек. На его фоне инквизитор, прибывший в Пьетро для расследования дела о ведьме, казался еще выше ростом и шире в плечах. На бледном суровом лице отражалась подобающая случаю скорбь о потерянной душе и стремление выполнить долг. Но в уголках глаз прятались морщинки улыбки — инквизитор особенно любил сжигать женщин, ему нравились их тонкие надрывные крики.

Рядом со святыми отцами топтались трое солдат, привычных ко всему и со скукой ожидающих окончания казни, после которой им можно будет наконец-то пойти в трактир.

Палач зажег факел и, под одобрительные крики толпы, направился к столбу.

— Братья и сестры, остановитесь!

Зычный голос человека, явно привыкшего вещать с амвона, перекрыл шум. Люди почтительно расступились, пропуская к помосту священника в простой коричневой рясе с пелериной и с железным крестом, висящим на шее на веревке. Он легко взбежал по ступеням и, развернувшись к притихшей толпе, воздел руки.

— Братья и сестры, мне стыдно за вас! — Слова священника разнеслись над всей площадью, эхом отразились от стен домов. — Разве пристало верующим людям наслаждаться видом казни? Господь завещал нам любить друг друга и проявлять милосердие. Пусть даже эта несчастная женщина ведьма, в чем я сильно сомневаюсь, то вместо того, чтобы убивать ее, истинным клириканам стоило попытаться помочь ей! Вернуть к свету, не дав Лукавому поглотить еще одну душу и стать на шаг ближе к победе!

Люди в толпе начали неуверенно переглядываться: кто-то стыдливо опускал глаза, кто-то упрямо выпячивал челюсть или зло усмехался.

Священник продолжал вещать:

— Но знаете, братья и сестры, я уверен, что вы собираетесь сжечь невинную. Если она действительно ведьма, то почему не взлетит к небу на черных крыльях? Почему не зовет на помощь своего проклятого покровителя? — Священник иронично рассмеялся и вдруг указал обличающим перстом на толпу, так что некоторые попятились.

— Если бы любого из вас подвергли тем пыткам, через которые прошла она, вы бы с радостью признались в связи с Врагом рода человеческого!

Тут инквизитор, который, пораженный наглостью священника, застыл каменным изваянием, пришел в себя.

— Не слушайте его, люди! Это посланник Лукавого!

— Посланец Диавола здесь ты! — крикнул в ответ священник.

Толпа заволновалась. В сердцах некоторых людей упреки священника посеяли сомнения: одни думали, что действительно недостойно клириканина радоваться чьей-то мучительной смерти, пусть даже ведьмы. Другие вспомнили все то хорошее, что осужденная и ее почившие много лет назад родители сделали для города. Пусть они были чужеземцами, но лекарства, которые ведьма и ее мать готовили, вылечили многих детей во время эпидемии краснухи. А отец приговоренной всегда был готов помочь таким же бедным, как и его семья, соседям.