Спаси меня от одиночества - Аля Драгам

— Я дома! — кричу с порога, раскидывая кроссовки в разные стороны.

Уберу позже, а пока лечу в комнату, чтобы обнять папу, которого не видела целый месяц.

Целый месяц он был в командировке за несколько тысяч километров, и мы все по нему безумно соскучились!

— Папа, — выдыхаю, когда после короткого стука и глухого "да" влетаю в родительскую спальню. — А это... Зачем? Опять вызывают?

Мой отец редкий специалист в области настройки медицинского оборудования, поставляемого в нашу страну одной японской фирмой.

Он даже ездил к ним обучаться! А теперь сам обучает персонал в клиниках, которым повезло поставить такие аппараты.

Уголки губ тут же опускаются от разочарования: снова... Снова ужины втроём и редкие телефонные разговоры из-за разницы во времени и ненормальной занятости родителя.

— Ник...

Папа не обнимает меня в ответ, хотя я льну к нему со всей силой.

Да я же ради его приезда прогуляла целую консультацию, соврав куратору, что прихватило живот.

Вообще-то я не из врушек, но сегодня сама ситуация обязывала: папа вернулся!

Вздрагиваю от того, как тихо произносится моё имя и, наверное, понимаю всё раньше, чем озвучивается страшная правда.

Просто не верю в неё до конца и отрицательно трясу головой всё то время, пока отец заканчивает сбор вещей, застегивает "молнию" чемодана и выкатывает его в коридор.

Пока молча одевается и выходит, неслышно закрыв за собой дверь.

Тихо-тихо...

Как трус.

Только оставшись одна посреди оглушающей тишины, я сползаю на корточки и закрываю ладонями лицо, мечтая просто не просыпаться утром, чтобы этого дня не существовало. Промотать бы его...

— Ник?

Мягкий голос мамы возвращает в реальность. Конечности затекли от неудобной позы, но ч всё равно не меняю её. Боль в мышцах хотя бы немного компенсирует боль внутри.

Оказывается, предательство — это очень больно!

Смотрю снизу на маму, свою сильную маму, и понимаю, что она знает.

Конечно, знает, ведь ещё только обед, а она уже дома.

Причина, чтобы отпроситься с работы, должна быть слишком веской, и это точно не завершение папиной командировки.

Нет, мама его ждала, очень! Мы с вечера готовили его любимые блюда и натирали квартиру до блеска... Как оказалось, зря.

— Ушёл, — шепчу то, что и так очевидно.

— Я... Знаю, Ник. Знаю.

Мама присаживается рядом и гладит меня по волосам, а я всё ещё не хочу верить.

Ушёл... Просто взял и ушёл...

Чуть позже, когда мы перемещаемся с холодного пола в кухню, мама рассказывает немножко подробностей. Тех, о которых знает сама.

Папа не просто отказался от нас, он уехал в другую семью.

Не было командировок последний год, он просто не нашёл в себе смелости признаться сразу, поэтому выдумывал.

Поэтому его отъезды стали чаще и длительнее, а общение с нами...

— Вике надо сказать. Не знаю, как...

Мама проводит рукой по волосам и с тоской смотрит в окно.

Вике надо сказать, да.

Это моя младшая сестра и она обожает отца, наверное, больше всех на свете. Она похожа на него как две капли воды внешне и характером, а ещё у неё сейчас переходный возраст и несчастная первая любовь.

Мы целую неделю слушали её всхлипывания по ночам, потому что одноклассник предпочёл моей сестре другую девушку и позвал с собой на выпускной.

А теперь ещё отец...

— Пусть сам говорит, — выпаливаю зло, и тут меня прорывает.

Слёзы, которых не было, стекают по щекам и подбородку, как водопад, но я даже не делаю попытки избавиться от них. Утыкаюсь лбом в мамино плечо и плачу, плачу, плачу...

От обиды, унижения, страха, неопределённости и тоски. Тоски, которая сжимает сердце с каждым новым всхлипом.

***

Спустя 3 месяца.

Вагон размеренно покачивается, увозя нас дальше и дальше от родного города.

Вика, забравшись наверх, делает вид, что спит, но её крепко сжатые губы выдают, что она переживает ничуть не меньше.