Прогулки по лесу, несомненно, бодрят
не хуже чашечки свежего кофе по утрам. Ноги совсем промокли от
росы, но в летнюю пору это даже приятно. Некоторые говорят, что
этот густой лес с его частыми туманами и множеством оврагов и пещер
среди скал кажется зловещим и неприветливым. Но я так никогда не
думала. Мне нравилось бродить здесь в одиночестве, когда не было
других дел. Просто наслаждаться свежим воздухом, пением птиц и
запахом мокрой земли. Отец говорил, что я слишком любопытная,
слишком дерзкая и слишком странная в отличии от других моих
сверстников. Он часто называл меня не иначе как испорченной. Мама
же просто молчала на его обвинения в мой адрес. Может быть поэтому
со временем моё свободолюбивое, открытое и светлое «я» превратилось
в нечто маленькое, замкнутое и отрешённое. Эта скорлупа служила мне
надёжным убежищем, где ни семейные раздоры, ни насмешки
одноклассников не могли меня коснуться.
Всё же одна вещь из моего прошлого
воплощения сохранилась – стремление к познанию мира. Чаща туманного
леса была местом удивительных открытий. Каждый раз, когда я видела,
слышала, ощущала что-то ранее неведомое, мой мир словно становился
немного больше и полнее. В этот раз я направилась в сторону озера.
Оно находилось прямо посреди леса. Широкое и унылое, как и всё
вокруг, оно казалось живым существом, дремлющим исполинских
размеров чудовищем. Вода была тиха и чиста, но я не помню, чтобы
хоть кото-то приходил сюда, кроме меня. Озеро будто специально
отпугивало любого человека, который осмеливался забрести в чащу.
Только вот я не чувствовала рядом с этим местом хоть чего-то
близкого к страху или тревоге. Скорее это было лёгкое покалывание в
ладонях, как перед важным и трепетным событием. Я не боялась его,
но уважала излучаемую величественность и таинственность этого
немого гиганта.
Тот факт, что озеро было
действительно большим подтверждали мои собственные исследования его
берегов. За те годы, что я здесь жила, мне ни разу не удалось
обойти его целиком, словно берег был бесконечным.
Ноги увязли в мокром песке. Я стала
всматриваться в даль, туда, где ещё не бывала. Что, если мне
никогда не оказаться на другой стороне? Может просто этот путь
уготован для кого-то другого, более достойного? Внезапно мой взгляд
зацепился за нечто странно выбивающееся из общего пейзажа. Раньше я
этого не замечала. У самой кромки воды, довольно далеко от меня
чернела неказистая постройка. Домик лодочника? Возможно. Я
направилась прямиком к нему. Уже скоро я стола у деревянной, давно
заброшенной хижины. В дощатых стенах виднелись зазоры, стёкла были
выбиты, а хлипкая гнилая дверь висела на одной петле, приветливо
приоткрытая. Любопытство взяло верх, и я медленными неуверенными
шагами поднялась по рассохшимся, скрипучим ступенькам.
Внутри всё было вполне обычно:
пустые стены, покрытые местами плесенью и мхом, несколько
обшарпанных шкафов, пару корзин с рыболовными снастями и различный
пыльный хлам, разбросанный по всем углам. В хижине стояла бы полная
темнота, если бы не щели в потолке и выход на бревенчатый причал с
приделанной к нему тонкой рогатиной, которые обычно используют
рыбаки. Я осмотрелась получше. Заглянула в тумбочки и шкаф, один из
которых был похоже заперт на ключ, но ничего интересного не нашла,
кроме странно отогнутых досок у самого пола. Внутри что-то
виднелось, но рассмотреть не удалось. Надо чем-то поддеть доски.
Может поискать лом или нечто подобное? К моему удивлению, за тумбой
действительно валялся заржавевший ломик. Я подняла его с пола и в
пыли рядом заметила какую-то бумажку. Что это может быть? Развернув
находку, я прочла фразу, написанную красивым подчерком под странным
рисунком: «Прошлое никогда не мертво. Это даже не прошлое». На
рисунке была изображена звезда, каждый из лучей которой касался
одного из пяти предметов: глаза, яблока, монеты, раковины и
драгоценного камня.
