– Команда выведена из строя! Резервному экипажу приготовиться!
На фоне ревущей сирены голос искина казался чересчур спокойным, хотя ситуация к рядовым явно не относилась. Нет, к тревогам я привык, и замену действующих космонавтов отрабатывать приходилось, но так, чтобы весь экипаж разом – впервые. Оставалось только гадать, какой космический катаклизм мог одномоментно угробить всю команду большого колониального корабля «Пангея».
Схватившись за мокрый край капсулы, я сполз на тёплый металлический пол реанимационного модуля. Под ногами тут же образовалась лужа склизкой жижи, стекающей с обнажённого тела. Голова кружилась, едкими спазмами накатывала тошнота, предательски подгибались ноги и тряслись руки – система искусно имитировала последствия выхода из анабиоза. Наученный предыдущими занятиями, я зажмурился, прикрывая лицо руками. Вовремя – со всех сторон прыснули струи горячего мелкодисперсного раствора. Тесное помещение заполнилось резкими запахами лекарств и озона. Вдыхаемые мной стимуляторы подействовали сразу, и через несколько секунд чистый и сухой я разгонял руками клубы густого пара.
Загудели скрытые в стенах блока механизмы, начиная процедуру пробуждения следующего космонавта. Моя опустевшая капсула беззвучно скользнула в открывшийся в полу люк. Её место тут же заняла очередная высокотехнологичная колыбель. Система пробуждала экипаж конвейером, поэтому задерживать оборудование не стоило.
Привычным движением я натянул лёгкий скафандр, загерметизировал швы и выскочил в коридор. Приглушённый белый свет здесь разбавляли красные вспышки аварийной индикации. Ни криков, ни взволнованного гомона, ни лишних слов. Только ритмичный топот ботинок по решётчатому настилу пола. Двумя ровными колоннами пробуждённые космонавты бежали по центральному коридору медицинского отсека, а за массивными створками шлюза, расходились к своим постам.
Встроившись в живой поток, я бросил мимолётный взгляд в открытую дверь хирургического блока. Вика уже колдовала над медицинской аппаратурой, готовя отсек к приёму пострадавших. Даже сейчас, одетая в свободный скафандр, она ухитрялась выглядеть привлекательно, а двигаться грациозно. Я вскинул руку в коротком приветствии, Вика едва заметно кивнула в ответ. Разглядеть её лицо сквозь визор шлема я не мог, но был уверен: она улыбнулась мне.
– Внимание, говорит капитан! – прозвучал в динамиках скафандра голос Дмитрия Сергеевича. – В результате перегрева второго реактора двигательной установки произошёл выброс ионизирующего излучения. Пожар в ходовом отсеке. Стартовый экипаж выведен из строя. Приказываю: резервному экипажу занять места согласно штатному расписанию! Пожарной команде локализовать и ликвидировать очаг! Инженерной службе, заглушить аварийный реактор. Третьей и четвёртой командам, приступить к поиску и эвакуации пострадавших!
Теперь стало понятно, что случилось с экипажем. Один из реакторов пошёл вразнос, мощный импульс убийственного излучения прорвался сквозь защитные экраны реакторного отсека и буквально изжарил бедолаг. Конечно, я знал, что вокруг симуляция, а настоящий я сейчас в анабиозной капсуле витаю в виртуальных грёзах, и всё же мне стало жаль погибших космонавтов. Такова система: она заставляет нас по-настоящему проживать виртуальную жизнь, но позволяет осознавать нереальность происходящего. Иначе к моменту пробуждения мы бы все свихнулись.
Миновав площадку лифтовых камер, я пробежал по осевому коридору корабля к створу технического тоннеля. Пользоваться лифтами при аварии станут только самоубийцы. Лучше немного вспотеть, карабкаясь по лестнице, чем оказаться заблокированным в обесточенной кабинке. Рывком я снял крышку люка и нырнул в шахту. Рёв сирены сразу же отдалился, словно звучала она уже не для меня.
