Ребёнок от чужого мужа - Дина Исаева

- Мясо пережаренное, - свекровь брезгливо кривит лицо и отпихивает себя тарелку. - Подошва, ей-богу. Игорь, как ты вообще его жуешь?

Я сильнее сжимаю вилку и прикусываю губу от обиды. На приготовление этого стейка я кучу времени потратила. С Машкой мы встали ни свет ни заря и час тряслись в маршрутке, чтобы успеть к открытию рынка. Еще сорок минут там бродили, пока выбирали куски получше. В нашей семье мясо готовил папа, поэтому я в нем не слишком хорошо разбираюсь. Продавец меня убедил, что это самое лучшее. 

- Жестковато, но терпимо, - хмыкает Игорь, погружая ломтик в рот. - Не ресторанное конечно. 

Обидно до слез. Я может быть и лучший повар, но это все-таки ужин в честь моего рождения. 

- На говядине экономить не нужно, - наставляет свекровь. - И руки жалеть нечего - отбила бы колотушкой как следует, было бы нежным.

- Вкусно, мам! - звонко выкрикивает Маша и улыбается своей задорной детской улыбкой со своего высокого королевского стульчика.

На душе сразу становится легче. Мое четырехлетнее солнышко. Всегда меня поддержит.

- А тебя не учили, что взрослых перебивать нельзя? - рявкает свекровь, поворачиваясь к дочке. - В школе таких как ты учителя сразу в коридор выгоняют.

У меня душа на части разрывается. Если нападки Риммы Геннадьевны в свой адрес я могу стерпеть, то за Машку готова ее придушить голыми руками. И Игорь… Ну хотя бы раз за нас вступился. Жует «подошву» и делает вид, будто его происходящее не касается. Все потому что дочь моя ему не родная. Да и я, видимо, родной никогда не стану. Для чего только замуж мне предложил? И я тоже дура, согласилась. Это потому что ухаживал он красиво, а Машке нужен был отец. 

- Римма Геннадьевна, на мою дочь голос повышать не смейте, - едва сдерживая гнев, прошу я. - Она перебивать вас и не думала, а просто решила меня поддержать в мой день рождения. - Улыбнувшись, я подмигиваю Маше: — Никто ее в школе в коридор выгонять не будет. Учителя будут Марию обожать.

Голубые глазки моей девочки восторженно загораются. Она спит и видит, когда пойдет в школу. Даже рюкзак уже себе выбрала, розовенький, с котятками. Она у меня настоящая леди: джинсов и брюк не признает. Только юбочки, платья, сарафанчики. Этим она точно не в меня пошла. 

- Это ты в доме моего сына рот мне закрывать вздумала, Катерина? - понизив голос, шипит свекровь. - Совсем оборзела. Игорь тебя, нищенку, с улицы подобрал, да еще и с прицепом. Сидела бы уж тише воды, ниже травы и не вякала. Чего удивляться, что у тебя ребенок ни грамма не воспитанный. 

В груди все пылает от несправедливости. Это меня-то Игорь с улицы подобрал? Я хорошую квартиру снимала и добросовестно трудилась секретарем. Миллионов не зарабатывала, но на жизнь и воспитание дочери хватало. Это же он сам, когда на место коммерческого директора пришел, прохода мне не давал. Цветами задаривал, звонил, в рестораны звал. И женитьба - его идея. Почему только молчит сидит? Знает ведь свою мать. Она если заведется - не остановишь.

Я проглатываю оскорбление и смотрю на мужа. 

- Игорь… - сама на себя злюсь, потому что губы от обиды трясутся. - Может быть, ты хотя бы что-нибудь в мою защиту скажешь? 

- Что например, Кать? - равнодушный взгляд мужа застывает на моем лице. - У нас ужин семейный. Сделай так, чтобы он обошелся без скандала. 

Нет, это просто невозможно больше выносить. Я ведь живая! Работаю пять дней из семи, разрываясь между хозяйством и кружками для Машки. Я ведь стараюсь! Все делаю, чтобы быть хорошей женой: стираю, готовлю, убираю, а в перерывах стараюсь и волосы успеть покрасить и маникюр делать, чтобы на женщину быть похожей. Но всего этого недостаточно. Просто я дефектная в их глазах, потому что дочь воспитываю одна. «Нагуляла», - так однажды свекровь ляпнула соседке.