Развод. Ты ему больше не нужна - Даша Черничная

Ольга

Разморозила или нет?

Ноги начали заплетаться оттого, что я спешила домой. На часах шесть вечера, я немного задержалась на работе.

Разморозила я это гребаное мясо или нет?

Если нет, свекровь снова вынесет мозг из-за того, какая я бестолковая, даже мясо забыла с утра достать из морозилки и ужин сделала поздно.

Ничего, что я поднимаюсь в пять, готовлю завтрак и обед на всю семью, собираю девочек в школу, а потом к восьми спешу на работу?

Когда мне вообще говорили спасибо в последний раз? Моя забота стала для всех обыденностью, дошло до того, что семья посуду помыть за собой не может.

Тупо оставляют ее в раковине. Ничего же страшного! Я ведь вымою!

Открываю калитку и быстро забегаю в дом.

Старшая дочь, Катя, сидит за столом, закинув на него ноги. Перед ней планшет, на котором она смотрит очередную дораму.

— Катюш, привет, — подхожу к дочери и чмокаю ее в макушку, но Катерина уворачивается, шипит, словно я укусила ее, а не поцеловала. — Ноги со стола убери.

Сложный возраст, да. Четырнадцать. Я все понимаю и стараюсь сгладить углы.

Оглядываю кухню. Да, достала мясо. Отлично.

Быстро переодеваюсь, возвращаюсь в кухню, повязываю старенький фартук, который, кажется, уже сросся со мной.

Бросаю взгляд на дочь. Та сидит в той же позе, ноги по-прежнему на столе.

Мысленно повторяю мантру: «Ольга, это сложный возраст, это пройдет. Это бунт, и его надо просто пережить».

— Катюш, я же попросила тебя убрать ноги со стола, мы там едим, а ты…

Закатывает глаза и громко, демонстративно цокает языком, но все же ставит ноги на пол.

Я принимаюсь готовить ужин. Андрей приедет к восьми, у меня два часа, чтобы пожарить мясо и сделать гарнир. Потом все это нужно отнести во вторую половину дома, где живут мать и отец моего мужа.

Матери недавно сделали операцию, и теперь ей тяжело готовить.

Ну как операцию. Удалили аппендицит.

Три года назад.

И все это время я пашу на два дома.

Подгорает ли у меня из-за этого? О-о-о, еще как! Но воевать с Андреем я устала. Он всегда становится на сторону матери. Она в возрасте. Ей тяжело передвигаться.

Херня все это на постном масле. Она носится по соседям, как сайгак. Разносит все, что слышит на нашей половине. Еще сдабривает это россказнями о том, какая я лентяйка и вообще рукожопая.

— Камила гуляет? — они с сестрой приходят из школы порознь, но Катя должна знать, где сестра.

— Ага. Свинтила, как только пришла. Даже уроки не сделала, — небольшой донос на сестру.

Говорят, что сестры обычно дружат. У нас же с переменным успехом. Ками и Катя то любят друг друга до искр из глаз, то люто ненавидят.

Сейчас вторая фаза их сестринской нелюбви.

— Ну а у тебя как дела в школе? — поворачиваюсь к дочери спиной и нарезаю мясо.

— Нормально.

«Ольга, это просто возраст такой». Но черт возьми, как же порой хочется наподдать тряпкой ей по заднице.

— Как контрольная? Сегодня же должны были результаты объявить?

— Пять, — бросает безэмоционально.

— Пять?! — поворачиваюсь к девочке.

Пятерка это что-то новенькое. Алгебра и геометрия, вообще все точные науки у Кати хромают. Прыгает с четверки на тройку и обратно. Так что пять — это шок.

— Пять, — повторяет с вызовом. Мол, давай, спроси еще что-нибудь.

— Что ж. Хороший результат, молодец.

Снова фыркает, на этот раз громко, демонстративно.

— Как новая учительница?

У нее как раз по алгебре и геометрии новая учительница. Молодая. Хвалила Катерину, говорила, что старается. Вообще Виолетта Валентиновна облизала ее тогда, конечно.

Было крайне странно видеть это восхищение.

— Виолетта классная, — выдает дочь просто.

— Вы называете учительницу Виолетта?

— Я — да! — отвечает дерзко.

Это что-то новенькое.

— Я хочу мясо с картошкой приготовить. Не поможешь мне? — снова оборачиваюсь.