Развод. Теперь нас нет. - Вера Вьюгина

- Мразь! - Шехов мерил шагами нашу спальню, я сидела на кровати, на той самой, где он со своей девочкой спал, пока я к маме в больницу ездила.
Простыни даже не поменяли.

- Ссс.... - он хотел меня обозвать но сдержался. Его крик перешел в протяжный вой. Он сел в угол комнаты, обхватил колени.

- Как ты могла. Где моя Иришка? где моя маленькая?

-Ты ее убил. - хотела я сказать, но промолчала.

Он заревел, не в первый раз, что уж. Шехов был очень эмоциональный. Коллегой его называли - бизнесмен с сердцем.

За то, что он такой чувствительный человек. Он обаятельный, если это нужно. Друзей полно.

Я сидела, сложив руки на коленях, совершенно обессиленная, уставшая, глухая ко всему.

Раньше бы я начала утешать:

- Андрюша, сердце! Андрюша не стоит так переживать!

У Андрюши был инфаркт. Давно.

Это была еще одна причина в череде других, почему я не ушла.

Глаза у него покраснели, и нос. Красивый он, чертяка! Даже так, в такой ситуации, которая оказалась бы не красила. Мужчина. Взрослый. Ревет навзрыд.

- Ты правда изменила? - спросил он, голос дрогнул.

- Правда, - ложь далась легко.

Он снова заревел. Потом вскочил быстрыми шагами к шкафу, мои вещи на пол с плечиками, чемодан принес, все это заталкивает. Мерзко.

Потом заорал, что ничего не отдаст мне. А я знала, всегда знала. Шехов был мстительный. Он вообще был сплошное противоречие. Мстительный, добрый, щедрый, лжец, умный, инфантил, заботливый дурак.

Я встала с кровати.

Не добивала его словами о разводе. Не только из-за сердца, просто не время, он на эмоциях и это не лучший момент.
Психанет - фигни наделает. Может раньше бы и захотела сказать под руку что-нибудь. Но все перегорело.

Как представлю, что они тут на моих простынях, в моем саду в беседке. У меня тут и дневники личные и золото и фотоальбомы.

Как будто Шехов залез грязными руками в свежую рану. Так я это ощущала.

Пошла вперед, под ногами коты. Ну хоть их кормили, не забыли о моих полосатиках. Не о том надо думать. Но почему то эта мысль порадовала.

Я надела босоножки, спустилась с крыльца. За спиной мой дом и Шехов орёт что-то.

Кольнуло сильно, резко, неожиданно. Больно уходить из места, которое стало моим храмом. Мои цветы, посажены моей рукой, обои которые я клеила, помидоры за которыми Шехов следить не станет.

Не в деньгах, не в вещах дело. Понимает ли меня хоть одна женщина? Дело в душе, которую я вложила в этот дом, дело во времени, дело в планах на будущее.

Я прошла по дорожке к ограде, открыла дверь. Вышла.

Всё.

Дальше... А что дальше? Никаких иллюзий я не строю. Дальше сложно.

Я ведь сука и тварь. Я ведь мразь, которая изменила мужу. Так он и скажет всем.

Пишу и больно где-то под лопаткой, словно узел завязался и болит. Такое решение и казалось бы радуйся Ира, живи. Наконец-то ушла от изменщика.

Я ведь не первую измену его прощала. Но те хоть... с уважением были хотя бы. Он отпирался у меня был шанс поверить.

А тут... Даже говорить не хочу. Нет хочу, но сейчас не могу.

Я всегда знала, что он гуляет. Ничего серьёзного. Андрей очень красивый мужчина, я тоже, особенно по молодости. Не мужчина, конечно. Я женщина. А то так написала странно...

Но, генетика. Может меня поймут девчонки, кожа тонкая - морщин много. Седая с двадцати трех - тоже гены. Но это не повод не причина. Всегда красилась в блонд, как любит Шехов. Он всю жизнь блондинок любил, а домой брюнетку привел. Парадокс.
Мужчины парадоксальны и непоследовательны.

Писать страшно, но я всегда прощала его загулы, в телефон не лезла. Знала, что найду.

Подруги, как одна говорили

- Иришка, беги.

А он приходил со своих гулянок. Перегаром несло, духами блядскими, куревом. Ложился спать, а я не могла дышать. Рада была, что его не прибили, что вернулся, что живой.