Новогоднее чудо для Златовласки - Аделина Дэвис

Злата

Еле тащу по сугробу свой увесистый чемодан, проклиная весь белый свет.

Водитель автобуса, который только что чуть не вылетел в кювет, спокойно курит в сторонке, с барской руки позволив нам забрать свое барахло из багажного отделения.

— Мы точно не сможем поехать? — спрашиваю у него, в отчаянии высматривая на дороге хоть одну машину.

— Девушка... — чуть ли не закатывая глаза, обращается ко мне вальяжным тоном водитель. — Автобус застрял! И чует моя задница, что ночую я сегодня в этом захолустье! Шли бы вы... — уже психуя, указывает направление на дорогу. — И попробовали поймать попутку! Если тоже не хотите остаться с ночёвкой здесь!

Выдыхаю, на пару секунд закрывая глаза.

Хочется сесть и разрыдаться от отчаяния.

Как я оказалась в таком положении? Зачем я только послушала Ирку! Сдалась мне эта встреча выпускников через десять лет! Сидела бы сейчас дома, завернувшись в теплое одеяло, и пила горячий какао, вместо того, чтобы морозить попу на таком холоде!

Эта дорога к моей родной деревне "Потаповка" всегда безлюдная...

Машины здесь ездят редко. Как я поймаю попутку? И даже если такое чудо произойдет, как я могу сесть в машину к совершенно незнакомому человеку? А вдруг меня увезут куда-нибудь? Кроме Ирки и искать никто не будет...

Чувствую, как от холода начинают неметь пальчики на ногах. В шею задувает холодный ветер, заставляя дрожать всем телом.

— Девушка... А девушка... Хотите, мы вас согреем? — звучит недалеко от меня похабный ржач.

От этих двоих и в автобусе было слишком много шума.

— Нет уж! Спасибо! — говорю резко, отворачиваясь от них. Вытягиваю из сумочки шарф и наматываю на шею и лицо, пытаясь спастись от холода. И от приставаний в том числе.

Начинаю топать ножками, обнимая себя за плечи. Но мороз все равно норовит проскользнуть под пуховик. Так и знала, что он не рассчитан на наши морозы.

— Деевушка... Ну, деевушка!... — Звучат голоса ближе. — Ну что вы такая несговорчивая? Мы же чисто по-дружески выпьем, согреемся! У нас водочка есть! Хотите?

— Нет! — психую, ощущая, как на глаза наворачиваются слезы. Если ещё приставать полезут, то точно разревусь в голос. Мои нервы настолько натянуты, что дайте только повод!

Отодвигаю свой чемодан чуть дальше, пытаясь от них отделиться.

Неожиданно вижу вдалеке свет приближающихся фар.

И страшно руку поднять, чтобы проголосовать. И остаться здесь равносильно тому, чтобы отдаться этим "мужчинам".

Если я отсюда выберусь живой и невредимой, всю жизнь буду этот случай припоминать Ирке!

Нерешительно поднимаю руку, с опаской глядя на внушительный внедорожник, который появляется с пригорка.

Моя решимость тает на глазах. Внедорожник приобретает вполне отчетливые черты «Гелендвагена». В таких машинах обычные смертные не ездят. Оглядываюсь и вижу, как эти двое тоже голосуют, пытаясь словить эту же машину.

Вместе с ними я точно не поеду.

Медленно опускаю руку, вздрагивая всем телом.

Похоже, закоченею я здесь раньше.

Какая глупая смерть...

Ни работы, ни ребенка, ни котенка. А так хотелось оставить после себя хоть что-то хорошее...

Какую же бессмысленную жизнь я прожила.

Внезапно внедорожник останавливается прямо возле меня, чуть не доезжая до голосующих.

Тонированное окно медленно спускается, и я вижу бородатое суровое лицо, склонившееся на пассажирское сиденье. На глаза надвинута черная шапка, как завершающий образ грозного бандита.

— Куда тебе? — спрашивает он меня, пока я пытаюсь прийти в себя от его вида. От звука грубого голоса сердце неожиданно замирает, пропуская удар. Затем ускоряется, начиная неистово колотиться внутри.

Что это со мной?

— Амм... — зависаю. Взгляд падает на его огромную ручищу, на которую он опирается. Если захочет со мной что-то сделать, я даже пискнуть не успею.