ЧАСТЬ 1. БРОДЯГА. Глава 1
Питер.
Утро. Кабинет следователя
Молодой
мужчина приятной наружности, небрежно рассевшись на стареньком скрипучем стуле,
задумчиво разглядывал профиль совсем еще молоденькой девушки-следователя. Она
стояла у окна и делала вид, будто не замечает этого пристального, немного
снисходительного и до неприличия нахального взгляда.
Миленькая.
Неопытная. Молоденькая. Наверняка, только-только закончила институт. Сковавшее
ее напряжение не скрылось от глаз опытного искусителя и отразилось на губах
легкой усмешкой. Сейчас он чем-то напоминал заевшегося кота, лениво
разглядывающего кусок отварного мяса, который, вроде бы, и можно было бы
сожрать, да уже не лезет. Примерно так же разглядывал в эту минуту мужчина
хрупкую фигурку, закутанную в безобразно глухой костюм, под которым, наверняка,
спряталась маленькая испуганная девочка с большими голубыми глазами.
«Распущенные волосы пошли бы ей больше», - отметил он про себя и подумал, что
девочка наверняка покраснеет, если до нее дотронуться и чуть больше положенного
задержаться. Впрочем, может, все и не так вовсе. Он вдруг представил ее
хищницей, под видом невинной овечки завлекающей своих жертв…
Ее
демонстративное игнорирование его даже забавляло. Это не его вина – в этом
скучном, пропитанном пылью и бумагами кабинете больше и негде взгляду
остановиться, кроме как на юном, явно профессионально неопытном создании, изо
всех сил старающемся выдавить из себя строгого следователя. «Что же ты,
девочка, забыла тут? – раздумывал он. – При свечах да на шелковых простынях ты
смотрелась бы куда лучше... И что вас так тянет на такую совсем не женскую
работу?»
- Значит, так
и будем молчать? – не то спросила, не то подытожила девушка, не выдержав до
костей пробирающего взгляда.
- А что мне
еще говорить? Я уже все сказал. Остается только дожидаться того радостного
момента, когда вы, милая девушка, наконец, поймете, что ваши обвинения, мягко
говоря, нелогичны.
- Я вам не
«милая девушка», а следователь прокуратуры!
- Следователь
прокуратуры? – голос его в один миг утратил свой игривый настрой и стал
серьезным. – Если вы считаете себя следователем, то должны понимать, что красть
почти тридцать миллионов у самого себя – глупо. И вместо того, чтобы искать
действительно виноватого, вы крадете сейчас мое и свое время.
- Ну почему же
глупо? – вскипела девушка, яростно сверля голубыми очами своего единственного
на сегодняшний день подозреваемого. – Дмитрий Андреевич, что мы имеем? Со счета
вашей фирмы исчезают деньги. Доступ к счетам – только у вас, насколько мне
известно. Дела у вас идут, прямо скажем, не очень. Так почему же глупо
предположить, что вы попросту решили обанкротить свою фирму? Может, наоборот, вы
слишком умны? Погаси вы этими деньгами долги – остались бы ни с чем. А так
раскидаете своим кредиторам крохи, оставшиеся от обанкротившейся фирмы, а сами
останетесь с немалой суммой. Что скажете?
«Ну что за
бред несет эта девка? Нет, такими темпами еще немного, и я сам поверю в то, что
украл у себя эти деньги...»
- Скажу, что
это глупость.
Понимая всю
бесполезность разговора, он откинулся на спинку стула, уже в который раз
убеждаясь, что в его постели эта девица была бы гораздо полезнее, нежели здесь.
С таким следователем и денег он, скорее всего, уже не увидит, да и сам, чего
доброго, за решетку угодит. Понимала бесполезность этого разговора и она – уж
если он задумал провернуть махинацию, то, наверняка, будет до последнего
отпираться. А доказательств у нее нет, как нет больше и подозреваемых...
Девушка прошла
к столу и достала из ящика бумагу.
- Подпишите.
- Что это?
- Подписка о
невыезде.
