Жанна
— Ну что ты делаешь, Жаннуся! — моя подруга Любочка тянется и расстегивает верхнюю пуговицу моей рубашки. — Нужно показывать товар лицом, в смысле…
— Все компетенции продемонстрировать сразу, — кивает вторая подруга Стефания.
Беспомощно хватаю ртом воздух. Мне страшно!
— Ну-ка, не дрейфь! Эти смельчаки посмели отозвать разрешение на публикацию твоей книги рецептов, — хмыкает Люба, — забыла?
— Это ты смелая, — смотрю на себя в зеркало, пока Стеша копается в косметичке.
Они обе беременны, и я стала жертвой их бушующих гормонов. Нет, мои подруги не истерят. Они дофига деятельные! И я — главная цель их деятельности!
— Сейчас мы тебя накрасим и будешь красоточка, — улыбается Стеша.
Помогите!
Меня усаживают на кровать. Поправляют одежду, одёргивают, красят.
— Волосы лучше распустить, — Любочка стягивает с моих локонов резинку, — вооот!
— Я не на свидание собираюсь, — смею пискнуть, но взгляды моих беременных подружек очень красноречивы, и я затыкаюсь.
— Ты собираешься на войну, — громовым голосом заявляет Люба, — отстаивать честь всех девушек плюс сайз.
— Эм, — во все глаза смотрю на воинственную подругу.
Любочка всегда была такой, сколько ее знаю. Активная, волевая. Я не такая.
— И ты должна победить! Покорить этих несносных ханжей! — она поднимает палец вверх.
— Но, — пробую встать, однако рука подруги ложится на моё плечо, усаживая меня обратно.
— Готово! — Стеша делает шаг назад, поглаживает свой круглый животик.
Она очень милая! Как ангел! А вот я ни рыба, ни мясо. Характер ну так себе, с женственностью и нежностью тоже проблемы. А ещё мне двадцать пять и я… девственница.
— Меня могут еще и не взять, — блею, мечтая, наконец, вырваться из цепких рук моих любимых беременяшек.
— В смысле? — Люба округляет глаза. — Грудь выкатила — и вперед! Поражать хамов своими талантами! Вон мой Маратик как хорошо исправился.
Один из ее мужчин когда-то не любил пышных девушек. Но Люба переманила его на свою сторону, влюбила в себя, и теперь они ждут малыша. А ещё у нее есть второй мужчина.
Но я не осуждаю!
У меня и вовсе ни одного не было.
Вздыхаю, встаю. Поправляю рубашку. С опаской поглядываю на девочек.
— Готова. Топай, такси мы тебе уже вызвали.
— Люба, зачем? — восклицаю. — Я бы и на метро доехала.
— Ага и приехала бы туда, как пережаренная куриная грудка, — Люба морщится, — нет, ты должна быть в полной боевой готовности. Это твоя книга, Жанна! Борись за неё!
— Бороться, — выдыхаю, — бороться…
А как?
Ладно, по ходу дела разберусь. Меня и правда ждет такси. Девочки сажают меня в машину, наставляют. А я страшно переживаю! Мало того, что провалила издание своей книги, так еще и решила устроиться в издательство, чтобы… что?
Всю дорогу сжимаю в пальцах сумочку. Там лежит резюме, клубничный блеск для губ и влажные салфетки. А еще рукопись моей книги.
Я год собирала, готовила эти рецепты. Они достались мне от бабушки. Хочу сохранить и приумножить ее наследие. Потому что в каждый рецепт вложила душу!
— Приехали, — бросает водитель, самозабвенно ковыряясь в носу.
Боже! Выскакиваю на улицу, чуть не роняю сумку. Ох, неуклюжая! Выпрямляюсь, поправляю узкую юбку. Делаю шаг…
Тресь!
Ох уж эта Люба! В ужасе несусь в здание издательства, прикрывая зад сумкой. Ну почему я согласилась надеть это?!
— Здравствуйте! — на ресепшн стоит субтильная блондиночка. — Вы точно сюда? Булочная рядом…
Скриплю зубами. Ах так? Выпрямляюсь, вздёргиваю подбородок.
— Я на тебе, как на войне… — напеваю, — а на войне…
Соберись, Жанна! Боже, как же я ненавижу каблуки! Подхожу. Девица змеиным взглядом смотрит.
— Я на собеседование к… к… — как назло, имя вылетело из головы.
Какое-то такое… книжное, советское. Или фильм? Блин, дурья башка! О!
