– Я сделаю это, – говорю я бабушке дрожащим голосом. – Я выйду за кого хочешь.
Эти слова будто навечно повисают в воздухе, заполняя собой все пространство между нами. Между всеми нами. Я чувствую, как братья Воронины реагируют у меня за спиной, словно их эмоции – это физическая сила, от них буквально фонит гневом и недоверием. Я знаю, они по-прежнему хотят встать между мной и Оливией, помешать ей заставить меня сделать это, но я им не позволю.
Ведь несмотря на все их попытки, это не сработает.
Сейчас все козыри на руках у моей бабушки.
Когда я смотрю ей в глаза, к горлу подкатывает желчь. За те недели, что прошли с тех пор, как мы встретились, я начала узнавать ее лучше, начала понимать ее. По крайней мере, мне так казалось. У нее карие глаза, не такие, как у меня, но я приметила в их форме нечто такое, что всегда напоминало мне мои собственные. Это глаза единственного оставшегося у меня живого родственника… но с тем же успехом они могли бы принадлежать абсолютной незнакомке.
Несмотря на свою внешность, Оливия Стэнтон – жестокая и расчетливая женщина, готовая шантажом заставить меня выйти замуж, лишь бы восстановить свою империю. Она использует меня как пешку в игре, которую намерена выиграть. До сегодняшнего дня я бы никогда не подумала, что моя бабушка способна на что-то подобное, но, полагаю, это лишь доказывает, как искусно она меня провела.
Миниатюрная старушка улыбается, выглядя довольной, как будто прочитала мои мысли и знает, что я понимаю серьезность ее угрозы.
– Прекрасно, – говорит она. – Это правильный ответ, Уиллоу. Ты делаешь верный выбор. Ведь если бы ты попыталась пойти против меня, то ничего хорошего из этого не вышло бы. Ни для тебя, ни для твоих парнишек.
– Ты…
Мэлис злобно выплевывает из себя это слово, явно подразумевая дальнейшие ругательства, а затем вместе с братьями делает шаг вперед. Сейчас их гнев еще более очевиден, и я знаю, что они, наверное, ненавидят это так же сильно, как и я, – быть под чужим контролем, не иметь власти над собственной судьбой.
Поначалу Оливия реагирует лишь поднятием руки. Она останавливает их, ее взгляд холоден, спина прямая.
– Мне напомнить тебе о твоем положении, Мэлис? – спрашивает она. Ее тон приятен, но в нем слышатся стальные нотки. – Мой муж вытащил тебя из тюрьмы, сыграл роль Икса. Ты бы просидел там еще много лет, если бы он не вмешался. И я могла бы отправить тебя обратно одним щелчком пальцев. Интересно, выживешь ли ты на этот раз? Или твои братья? – она переводит взгляд на Рэнсома и Виктора. – Они столько всего незаконного совершили по отношению ко мне и моему мужу. Доказательств, вероятно, хватило бы, чтобы упрятать их за решетку на очень долгий срок.
Мое сердце сжимается от одной только ее угрозы. Я даже не хочу себе этого представлять.
Сначала я боялась этой троицы, а потом разозлилась на них за то, что они помыкали мной и, казалось, хотели контролировать мою жизнь. Но, несмотря на непростой старт наших отношений, я привязалась к ним, так сильно, так глубоко, что это просто ошеломляет.
Так сильно, что понимаю – я не могу допустить, чтобы с ними что-то случилось. Особенно если они попадут в тюрьму. Не тогда, когда я знаю, каким ужасным было пребывание там для Мэлиса и как тяжело было бы Рэнсому и Виктору оказаться в подобном месте.
Они не раз спасали мне жизнь.
Приходили на помощь, когда никто другой не стал бы.
