— Что значит, вы опечатываете мою мастерскую?!
Нервно схватившись за край лакированной столешницы, посмотрела на служителя закона с ужасом.
— Я… Я не могу закрыться! Заказы... У меня заказы расписаны на год вперёд! Важен каждый день, сроки горят! Да если я не выполню условия договоров, то я захлебнусь в неустойках. А там кредиты! У меня бабушкина квартира в залоге, черт вас побери!
— Это ваши проблемы, — пожал плечами невысокий мужчина, совершенно невзрачной внешности. Такого встретишь на улице и никогда не запомнишь, — на вас поступила жалоба о применении запрещенных на территории нашей страны веществ в производстве. А заодно об антисанитарии, — он брезгливо уставился на дохлую крысу посреди мастерской.
И я тоже на нее посмотрела. Хорошая крыса, жирная. И лежит прямо-таки на показ в самом центре помещения.
— Мы проверили, установили правомерность жалоб. Поэтому опечатываем здание и отзываем вашу лицензию. Вы сможете снова работать, когда заплатите положенные штрафы, устраните все нарушения. Получите вновь разрешение на работу, в частности на работу мастерской, тогда и приходите.
— Вы серьёзно сейчас?! — я затрясла злосчастными бумажками перед носом мужчины, — я бы в жизни не использовала свинец в качестве стабилизатора для краски. Это же чушь! У нас что, двенадцатый век, чтобы других материалов не было? А крыса? Вы только посмотрите на неё! — мы оба снова уставились на труп, — она лежит точно посреди мастерской. В том месте, где больше всего слезла краска с покрытия половых досок. Значит, именно по этому месту я больше всего ходила. Неужели вы думаете, что она бы мне здесь не помешала?!
— И на что же вы намекаете? — поднял он белесую бровь.
Я развела руками.
— Даже не знаю… Вам не кажется, что мне ее подкинули? Точно так же, как подмешали ядовитый свинец сразу во все банки с краской, тем самым её испортив! И теперь, вы хотите меня лишить еще и лицензии!
— Радуйтесь, что на вас уголовное дело не завели, — отрезал он.
Моя челюсть с громким щелчком захлопнулась. Не думаю, что мне бы хотелось узнавать, насколько он сейчас серьёзен. А отправиться за решетку у нас может любой ангел, если знать, как правильно подать его дело.
Растерянно оглянувшись, я села на приготовленные вчера вечером коробки с заказом. Сегодня его должны были забрать, а вырученные деньги как раз бы пошли на оплату ежемесячной аренды и, частично, на покрытие кредита. Теперь же я не понимала, как быть.
— Что же мне делать? — спросила вслух, поднимая глаза на мужчину. Не может же в нём не остаться ничего человеческого! — На получение лицензии у меня в прошлый раз ушёл год! А на сбор всех справок для открытия мастерской ещё три месяца. За это время я не просто разорюсь. Я потеряю репутацию, которую нарабатывала пять лет!
Серые глаза на секунду пронзили меня насквозь. Потом переместились на крысу и, наконец, задумчиво обвели взглядом обстановку вокруг.
— Поймите правильно, Елена Дмитриевна, — он сверил правильность моего имени с бумагами, — я неукоснительно следую правилам и действую только лишь в рамках закона…
Я напряглась, мысленно принимая охотничью стойку. Ну-ка, ну-ка… Что там дальше?
— Но в вашей ситуации… — он сочувствующе вздохнул. Разве что взгляд так и остался холодным и колючим, — когда молодая женщина попадает в беду… — я еле удержалась от того, чтобы его не поторопить. Ну же! Хочешь взятку, так скажи прямо! — я мог бы вам посоветовать организацию…
В мои руки легла белоснежная сверкающая визитка.
— "МирПро", — прочитала я единственную надпись на лицевой стороне, а затем перевернула карточку, — кадровое агенство?!
— Они помогают с выправкой документов, — пояснил он, — ускоряют, так скажем, процесс. А больше я ничем помочь вам не могу.
