Хозяйка замка Тортоса - Любовь Оболенская

От души благодарю замечательных писателей Дмитрия Силлова и Полину Ром за неоценимую поддержку и полезные советы, полученные от них в процессе написания этой книги.

Трудно конечно женщине без мужика.

Но приноровиться можно.

И даже как-то незаметно становится, что так называемую «мужскую работу» ты начинаешь выполнять сама, на автомате, не задумываясь о том, что это трудно. Нормально, если приноровиться и не морочить голову самой себе дурацкими мыслями.

Хрясть!

Топор с размаху точно надвое разваливает чурбак, две половинки которого разлетаются в стороны. Этими половинками уже весь двор завален, но азарт пока не отпустил, и потому я ставлю на огромный выкорчеванный пень новый чурбак.

Хрясть!!!

Плечи немного ноют, спина тоже, но это приятная боль. Классно чувствовать, что в свои почти пятьдесят ты по вопросу рубки дров дашь фору многим двадцатилетним парням, которые топором скорее себе в ногу попадут, чем по центру чурбака...

Но на сегодня хватит. И так уже половину дров переколотила, которые сегодня утром привез самосвал. Пора начать складывать поленницу, а там и обед не за горами.

- Эмка, ну ты прям терминатор! Смотрю на тебя – и аж завидно. В нашем возрасте так топором махать не каждый мужик сможет!

Через невысокий забор между нашими участками частично свесилась соседка Груша – мощный бюст и розовощекая физиономия на моей территории, всё остальное – на ее. Забор у нас чисто символический, чтоб кур не путать какие ее, а какие мои - хотя они тоже дружит между собой, и через нашу преграду приноровилась перелетать, игнорируя народное «курица не птица».

А Груша - это не прозвище моей подруги, а реальное имя, с которыми нам обеим не повезло. Меня родители назвали Эммой, ее – Агриппиной. Которая сокращенно и Гуня, и Феня, и Груша. Третий вариант ее прикалывает так же, как меня моё «Эмка», которое звучит словно советская легковушка или американская винтовка М16. Или как размер одежды - Эмка, как «Эска» и «Элька», только Эмка. На почве наших необычных имен мы и сдружились. Ну и хозяйства рядом тоже поспособствовали. Как и отсутствие мужей у обеих.

Грушин супруг спился и умер, а у меня – не случилось. Всю жизнь наукой прозанималась, а как задумалась о личной жизни, оказалось, что доктор исторических наук Эмма Сергеевна в качестве жены никому особо не интересна. Да и привыкла я одной жить... Сейчас вот совсем на дачу перебралась, ибо преподавать в институте надоело, а научными изысканиями можно заниматься и удаленно.

- Махалово топором – это дело привычки, - сказала я, утирая пот со лба. – Мы с тобой девушки незамужние, самостоятельные, гордые, независимые, так что хочешь-не хочешь, а приходится быть терминаторами по жизни.

- Ну, я так-то не прочь еще разок замуж выйти, если подвернется подходящий кандидат, - проговорила Груша, многозначительно поправляя свой пятый размер, разложенный на заборе. – А то надоело ходить в невестах без места. Эх, куда мужики смотрят? Такой ресурс пропадает.

- Ну, я б не сказала, что мы без места в жизни, - усмехнулась я. – У тебя хорошая работа, у меня наука...

- Да просто в народе так говорят, - пояснила Груша. – Невесты без места - это девицы на выданье, которым не нашлось жениха.

- А, понятно, - отозвалась я. – Ну, не знаю как тебя, а меня наверно поздновато почти в полтинник замуж отдавать. Как говорится, дорога ложка к обеду...

В это время зазвонил телефон, который я положила на лавку неподалеку. Распаленная рубкой дров я схватила его, не обратив внимания на незнакомый номер, которые обычно игнорирую...

- Да, слушаю.

- Эмма Сергеевна?

- Это смотря кто интересуется.

- Ваш бывший ученик беспокоит, Андрей Сидоров. Вы у нас в институте десять лет назад историю преподавали.