Действие происходило в Большом концертном зале Радио-Франс. Габриэль Бока, молодая женщина, преисполненная решительности и упорства, подошла к трибуне и торжественно сбросила мантию. Все присутствующие зааплодировали. На ее выступление, которое транслировалось в прямом эфире по телевидению и в интернете, зрителей – в том числе и меня – отобрали по жребию. Это был исторический день. Двадцать шестого декабря 2029 года прошел суд над Правосудием.
– Дорогие друзья, я раскаялась первой. Сдала адвокатское удостоверение, сняла мантию, попросила прощения. Вам, поверившим в институт права, вам, которых слушали, но не слышали, я хочу еще раз сказать: правосудие вас предало. Устаревшее правосудие, которое вершат назначенные властью судейские чиновники, правосудие, признающее презумпцию невиновности и сроки давности, – это правосудие себя изжило. Неспособное защитить самых слабых, оно погрязло в компромиссах и занимается показухой. Сколько преступников оно оставило безнаказанными? Сколько безвинных жертв бросило на произвол судьбы? Проявляя терпимость к злодеям, мы приговорили пострадавших к пожизненному наказанию. Но сегодня эта эпоха подошла к концу.
В глубине зала играла музыка. Слышалось легкое дыхание гобоя, жалобно стонала скрипка. Я закрыла глаза. Кто-то все быстрее, все громче отбивал дробь на натянутой коже барабана. Кажется, следом зазвенели тарелки, дыхание у меня сбилось, заболела голова. Как только грянули литавры, я ушла в себя. Вспомнила прошедшие дни, полные ненависти, ночные расправы, женщин с крыльями эриний, горький вкус мести. Вспомнила, как все это время была словно парализована. Семь дней. Это продолжалось семь дней.
Все началось, когда известный инфлюенсер по имени Хулиан Гомес подал жалобу на своего дядю. Он рассказал миллиону своих подписчиков, как этот человек изнасиловал его, когда он был маленьким, и как это отразилось на его дальнейшей жизни. Несмотря на широкий резонанс, несколько интервью и шум в прессе, дело было закрыто без всяких последствий “за истечением срока давности”.
Хулиан Гомес провел опрос в своем сообществе. Должен ли он сам свершить правосудие? Среди опрошенных 87 % ответили “да”. Следующим утром он нацепил на лоб видеокамеру, отправился в дом 6 по бульвару Араго в Париже, поднялся по лестнице на седьмой этаж, навстречу судьбе, постучал в дверь своего дяди и воткнул нож ему в горло. Потом направил камеру на себя и расплакался.
Когда его арестовали, то со всего мира стали приходить послания в его поддержку и требования его освободить. Поскольку правительство никак не реагировало, по всей Франции развернулись манифестации. Люди несли фотографии выпущенных на волю обвиняемых, портреты “мерзавцев”, так и не представших перед судом. Все больше людей рассказывали о том, что с ними приключилось: каждый спешил выразить свои претензии к судебной власти, ее нерасторопности, ее бездействию. Сайт министерства юстиции взломали и переименовали его в министерство беззакония.
