Осматриваюсь по сторонам, тут всё так же, как и несколько лет назад.
Здание автовокзала, бабульки с зеленью, носками и корзинками сидят у входа на своих табуретках, голосят во всё горло о своих замечательных товарах.
Улыбаюсь, глядя на это, если бы не весть, которую мне принесли вчера, я бы, наверное, никогда сюда не возвращалась. Но моё пребывание в другом городе пришлось прервать, потому что брат вздумал продавать дом деда, а соответственно, и участок.
Я прописана там, и другой недвижимости у нас нет. И если он всё же решиться это сделать, то я останусь без места жительства.
С братом мы в плохих отношениях. Точнее, наверное, можно сказать, что мало чего у нас осталось с тех времён, когда под зорким глазом дедушки мы играли вместе.
Он пошёл совсем другим путём, а я мечтала жить в мегаполисе. Антон решил остаться здесь, а потом и вовсе связался с одной из банд нашего района.
Как говорил мне дед, когда ещё был жив, что он совсем пропащий стал. По сути, всё общение с братом складывалось из редких звонков, чтобы знать, что оба живы. Но тёплые чувства друг к другу, мы давным-давно растеряли.
Отвлекаюсь на пейзаж за окном автобуса, на дворе лето, любимая пора, которая, благодаря солнцу, всегда вызывает улыбку. Небо чистое, красивое, голубое, птички щебечут, пока мы пытаемся въехать в город.
Ностальгия берёт. Но и не сказать, что я хочу остаться здесь.
Я надеюсь, что вызов брата в родные пенаты будет настолько оперативным, как и его звонок. Мне всего лишь нужно уговорить его не продавать землю, и я вернусь туда, где мне лучше, чем хорошо. Ведь там уже устаканившаяся целая жизнь, университет, где учусь на учителя, и к которому питаю особую страсть.
И конечно, Денис.
Денис – мой парень, мы встречаемся уже на протяжении полугода, отличник, историк. Крайне интересный молодой человек, который, как мне кажется, знает всё. Для меня, считай, провинциалки, это что-то невероятное.
Он старше на три года, но обходительный и заботливый, что душа чувствует себя спокойно рядом с ним.
Замечаю, как автобус, наконец, пересекает границу и въезжает в город, а уже через десять минут останавливается. Я потихоньку выбираюсь из него вместе с теми, кому со мной по пути.
Водитель старого жёлтого транспорта тут же отъезжает в сторону парковки, а я смотрю на неширокую тропинку, которая всегда называлась коротким путём. Перевожу взгляд в сторону, где более широкая полоса, по которой ездят машины.
Однако брата своего не наблюдаю.
Хмурюсь, и тут же достаю свой телефон.
– Ало, Антон, – как только прерываются гудки, тараторю: – Я приехала, ты где?!
– Чёрт! – слышу, как он матерится: – Алис, не вырваться, иди по тропинке через лес… – понижает он голос: – Я там парней отправлю, тебя встретят.
Это мне совершенно не нравится.
– Антон…
– Ты слышала?! – гаркает в трубку: – По тропинке. Не бойся, тебя довезут сразу к дому.
Нервный какой-то… Хотя, по сути, сам вызвал сюда. Пожав плечами, киваю уже в отбитый звонок и всё-таки соглашаюсь на его план. Хватаю за ручку небольшую сумку, и глубоко вздохнув, двигаюсь в сторону тропинки.
Раньше было не страшно там ходить, даже через лесополосу, к тому же постоянно, то соседей, то знакомых встретишь. Сейчас такой уверенности нет, потому как уже несколько лет я здесь не появлялась. Ровно с того момента, как умер дедушка.
Кроме него, у нас с Антоном никого и не было, поэтому эту утрату я переживала очень глубоко. Он был замечательным и справедливым человеком. Наказывал тогда, когда шалили, награждал тогда, когда заслуживали. Всегда учил нас разделять добро и зло, что даже зла во имя добра не бывает.
Родителей мы с Антоном не знали. Скорее всего, он до сих пор их помнит, о чём и рассказывал раньше, а я… В моей памяти не отложилось никаких деталей. Они исчезли ровно в тот момент, когда я появилась на свет, Антону тогда уже было десять. Поэтому всё воспитание взял на себя Аркадий Павлович Авдеев, отец моего отца.
