Я пытался стать счастливым, но что-то пошло не так. Моя история начиналась как путь хулигана, искавшего себя в музыке, а закончилась… Об этом вы узнаете сами.
В пятницу после школы я шел вдоль Коммунистического проспекта, который у нас называют Арбатом. Руки в карманах, прическа растрепанная, галстук съехал набок, рюкзак за спиной – типичный школьный хулиган. Меня привлекли громкие возгласы и смех шпаны за углом дома. И конечно, я сразу свернул туда – интересно ведь!
В подворотне, у стены дома, четверо обступили хлюпика – явно хотели «нагреть» его на деньги.
– Ты че, дудист? – сказал самый высокий и ткнул хлюпика в бок. Толпа заржала, как кони.
Я подошел ближе.
– Ты че молчишь? С тобой разговаривают! – подключился другой. Этого я знал, шестерка, таскает мне сигареты на переменах.
– Это, не дудка, я скрипач, – промямлил хлюпик, прижимая к себе футляр.
«Ну точно, сейчас разведут этого лоха!» – подумал я. До толпы оставалось не больше десятка шагов.
– Эй! – окликнул их. Они обернулись. Сейчас поймут, что платить хлюпики должны только мне.
– Че? – набычился тот высокий, раздув ноздри.
– «Чё» по-китайски – жопа! – не сбавляя шага, бросил я, подходя ближе.
А у этого длинного, хоть и с задержкой, но все же сработал инстинкт самосохранения. Но это его не спасло – я не останавливаясь пнул его в живот. Длинный согнулся, схватившись за место удара. Толпа даже не попыталась вступиться за него.
– Ну что, щеглы? Сбросились мне по полтиннику, я сегодня добрый, сказал я.
– Это Петька Бой, быстрее доставайте деньги, – добавил шестерка.
Все послушно скинулись.
– Извини, брат, не признали, – оправдывался длинный.
– Смотались! – скомандовал я. Потом посмотрел на деньги – всего двести рублей. – Стоять! Кто еще полтинник не сдал?
Шпана сразу указала на музыканта.
– Спасибо, – сказал музыкант и поклонился. Видимо, решил, что я спасал его задницу.
– Что значит спасибо? Ты что, кинуть меня решил? – нависал я над ним.
– Но у меня нет… Я уже объяснял этим, у меня ничего нет…
– Тебе что, родители на карман не дают?
– Дают…
– Ну так не тормози, доставай быстрей. Мне что, здесь с тобой весь день торчать?
– Не дам, у меня нет! – Он настолько твердо ответил, что я ошалел.
– Да ты не музыкант, ты бессмертный. Ты что, не боишься меня?
– Боюсь! Но мой учитель говорит, что нужно всегда бороться за свое.
– С кем ты собрался бороться, слабак? Гони деньги!
– Нет, извини.
– Здесь нет твоего учителя. Тебя никто от меня не защитит. – музыкант огляделся. Не только учителя, здесь вообще уже никого не было, даже шпана смылась. Какой наивный! И на что он надеялся? – Да и вообще, что за учитель? Только не говори мне, что ты ходишь на бокс или еще что-то типа того… Не поверю.
– Учитель музыки.
Я рассмеялся во весь голос. Теперь понятно, почему те ржали как кони.
– Да ты не музыкант, а шут! – не мог я успокоиться.
– Ну, я пойду?
После этого я схватился за живот, кажется, даже слезы потекли от смеха. Он и вправду попытался уйти.
– Эй! Стой! – опомнился я и схватил его за плечо. Мне совсем не хотелось его бить, он даже стал нравиться мне. – Слушай, я тебя буду звать Шут.
Он ничего не ответил и пошел дальше.
– Куда так спешишь? С какой ты школы? Что-то лицо у тебя знакомое, я не угрожал тебе раньше? – спрашивал я, идя рядом с ним.
– Ты что, совсем невнимательный? Я же твой одноклассник, – с обидой сказал он.
– Да? Что-то я тебя совсем не помню.
– Иду в переход, играть.
– О-о-о… Я с тобой пойду!
