Навеки твоя - Мария Устинова

У мужчины в кресле напротив было очень жесткое лицо. Словно я – молодая вдова с ребенком на руках – не заслуживаю сострадания. Понимаю. Я была женой криминального авторитета и теневого финансиста, а этот мужчина пришел из Следственного комитета. Мне он тоже не нравился.

Знал бы он правду, отвел бы глаза. Меня насильно взяли замуж. Выбор был небольшим: стать женой Эмиля или умереть. Мужа я полюбила вопреки всему. Дитя нашей сумасшедшей любви – наш шестимесячный сын – сидел у меня на коленях. Льняного цвета макушка и серые глаза достались ему от папы.

– Мы хотим эксгумировать тело вашего мужа. Нужно ваше разрешение. Понимаю, вам через многое пришлось пройти, Дина…

При слове «эксгумация» я инстинктивно прижала ребенка к груди.

– Зачем?

– Потом вам придется опознать тело, таков порядок.

Вопрос он пропустил. Я настороженно слушала следователя. Сын доверчиво лег мне на плечо и дышал в ухо. Маленькие пальчики изучали прядь волос, заправленную за ухо.

Я давно опознала мужа. Полгода жила у мамы, пытаясь прийти в себя. Моего мужа жестоко убили, но вместе с собой он забрал врагов. Только у мамы я начала забывать, как на части рвалось сердце, как белугой я ревела в морге, а затем на могиле мужа.

До последнего надеялась, что это ошибка, но тест ДНК оборвал надежды. Эксгумацию могут проводить в одном случае – в деле открылись новые факты.

– У вас появились сомнения? Новые улики? – спросила я. – Почему вы его эксгумируете?

– Мы пересматриваем дело, госпожа Кац. Есть основания полагать, что в ту ночь имели место другие обстоятельства. Не исключено, что именно ваш супруг спровоцировал бойню.

– Вы хотите всё повесить на него? – прозрела я.

Глупая женская надежда… Никак ее не вытравишь. Отболела, оплакала, но стоило следователю сказать несколько слов и надежда, что муж жив, вспыхнула с новой силой. Как чертов маяк в ночи.

– Госпожа Кац… Нет, – вздохнул он.

– Не смейте трогать могилу, – разозлилась я. – Я запрещаю! И немедленно обращусь к своему адвокату! Не смейте беспокоить моего мужа!

Я больше на себя злилась, чем на него. За то, что позволила надежде ожить. Нервно встала, баюкая сына, и вышла из зала. Пусть мама проводит. Следователь не настолько отмороженный, чтобы тащиться за мной в спальню и доставать там.

Успокоиться я не могла и, прижав к плечу малыша, ходила по комнате, набирая номер. Звонила я нашему адвокату и душеприказчику Алексею Юрьевичу. Это давно нужно было сделать – узнать, что с наследством. После смерти Эмиля прошло полгода, а оставил он прилично. Но я тянула, боясь сталкиваться с прошлым.

– Дина Сергеевна, – с тихим неодобрением ответил юрист.

– Следственный комитет хочет эксгумировать тело, – с места в карьер сказала я. – Вы можете узнать, зачем?

– Эксгумировать? – насторожился тот. – Для этого нужны серьезные основания. Я этим займусь.

Во мне еще теплилась надежда. Я не хотела говорить о ней вслух, так мечты теряют волшебство и способность исполняться. У них есть улики, и я хочу знать какие.

– Наследство, госпожа Кац. Прошло полгода…

– Потом.

– …я могу оформить документы сам, – профессиональным тоном продолжил Алексей Юрьевич. – Также я должен передать вам пакет от господина Каца.

– Пакет? – поразилась я.

– Совершенно верно. Согласно его завещанию. Бумаги, документы. Описи нет, точно сказать что там, я не могу.

– Хорошо, – собраться с мыслями было тяжело. – Сделайте запрос следователю, я хочу увидеть материалы дела.

– Вас ждать или прислать все с курьером?

Я мельком взглянула на себя в зеркало. За полгода черты лица заострились, я как будто стала старше. Взгляд пристальный и недоверчивый. Он не подходил к цветочному платью с оборками и к длинным волосам.

– Я приеду, – решила я.