Наследница сиротского приюта - Юлия Нова

Первое, что я почувствовала, очнувшись — это запахи. Странная смесь немытого тела, сивухи и затхлости. А ещё надо мной раздавался тихий, полный безнадёги шёпот:

— Мама, проснись. Давай же, очнись. — Всхлип, голос был мальчишеский, детский.

Опять всхлип, и что-то упало мне на живот. Или кто-то?

Я медленно, нехотя приоткрыла глаза и поняла, что меня за талию обнимал ребёнок, орошая мою одежду на уровне живота слезами. Причём даже плакать он старался тихо. Звучало это очень странно.

Уж что-что, но дети обеих сестёр всегда были шумными, что девочки, что мальчишки. И моя печаль по поводу невозможности иметь больше детей, кроме единственной радости — дочери, уходила, когда я вспоминала своих неугомонных племянников-школьников.

Но тут голос был таким безнадёжным, что я неосознанно положила ладонь на голову мальчугана, и попыталась приободрить:

— Ну чего ты, чего, не всё так плохо. — Вырвалось воронье карканье, от которого я застыла, испугавшись.

— Мама? — Растерянно. — Мама, но ты совсем умерла, не дышала. Мама!

На меня навалились всей небольшой тушкой и сжали изо всех сил в объятиях.

Я полностью открыла глаза, свет резанул по ним, хотя в комнате царил полумрак, растерянно погладила мальчишку по волосам, бубня неосознанно:

— Здесь я, здесь, жива. Ну, чего ты, Маркус?

Осознала, что сама назвала по имени незнакомого мальчишку, которого разглядывала. Наморщила лоб, пытаясь вспомнить, откуда я его знала, и поняла, что, вероятно, сошла с ума.

Голова была тяжёлая, мысли лениво ворочались, но я откуда-то знала этого мальчугана. Закрыла глаза, расслабившись, и тут поток воспоминаний хлынул в голову, смывая любые мысли.

Не знаю, сколько времени прошло, но, открыв глаза, я увидела того же мальчугана, с беспокойством смотревшего на меня.

— Мама? Ты… Вокруг тебя была она… Я видел её вот здесь… — Шёпотом проговорил мальчуган. Вернее, Маркус Морган, мой сын, моя радость и камень преткновения с мужем.

Застонала, понимая, что никакого мужа у меня уже пять лет не было, мы развелись. Я не смогла больше иметь детей, а ему так сильно хотелось наследника. Дочь училась в столице, радуя, да и муж до конца повёл себя как приличный человек и помогал ей.

Где я вообще находилась? Откуда в моей голове появились эти странные воспоминания… Я резко села, услышав тихий плачь ребёнка. Он опять упал на меня и, плача, делился своими переживаниями.

Я слушала и обалдевала, а в памяти всплывали ужасные картинки:

— А вы с отцом вчера опять вдвоём пили, а ты же знаешь, что тебе с твоим даром нельзя. Это всё папа, я слышал, он хочет, чтобы у тебя дар пропал полностью. Он собирался на работу, а потом хотел пойти опять играть. Вы поссорились, ты ещё завтрак сожгла, и он тебя опять… — На этом месте ребёнок сжал меня в объятиях, словно пытался защитить, а я и сама уже вспомнила недавние события.

Передо мной замелькали картинки кино, я даже глаза закрыла, настолько реально они вставали у меня перед глазами.

Неухоженный небольшой домик на окраине Саутгемптона, словно из другого столетия, встал перед моими глазами. Одежда на мне была странная, словно я была женщиной века восемнадцатого-девятнадцатого, причём достаточно молодой, но сильно истощённой.

Мужчина, собирающийся и торопивший меня с завтраком. Холодная вода, мои покрасневшие руки, все в ципках.

Маркус, спрятавшийся в комнате и обычно не выходивший, пока отец не уйдёт на работу, раздражённый очередной гадостью вместо нормальной еды.

Вечное брюзжание мужа по поводу грязного дома, гадкой еды и равнодушия к нему.

Эта молодая женщина не вызывала во мне ни жалости, ни сочувствия. Она была слабой, она сдалась. Была плохой хозяйкой и матерью, хотя сына она любила.