Напарники - Кира Страйк

Так, потихоньку перебирая свою биографию, Ксюша тоже задремала и видела удивительно яркий, как будто живой сон. Да и не сон даже, а реальное воспоминание о том, как отец однажды самовольно поставил ей на пустующую аватарку электронной почты картинку: девушка, свернувшись в калачик, уютно лежит в огромных мужских ладонях. Сам нашёл и сам поставил без её ведома. Даром, что комп Ксения никогда не шифровала.

- Так от тебя разве дождёшься? – ответил он тогда на вопросительный дочкин взгляд, - Сколько раз просил?

- Да брось ты, такая мелочь.

- Вот-вот, тебе всё равно, а я как пишу дочери, так спотыкаюсь, что она у меня перед глазами такая…

- Это какая же?

- Безликая. И попробуй только убрать. – наигранно сурово свёл брови папа.

- Анафема? – рассмеялась Ксю.

- Анафема! – не меняя выражения лица, подтвердил отец и, уже улыбаясь, почти просительно добавил:

- Ну хорошая же картинка?

- Хорошая.

- Во-от, будешь помнить, что я всегда с тобой.

Ксюша проснулась от того, что они снижались странными рывками.

- Посадка, что ли? – подумалось сквозь дрёму. – Так вроде рано. И трясёт уж как-то…

- Девушка, вы не знаете, это нормально? – испуганным шёпотом спросила женщина с соседнего кресла.

Ксюша всякого «полетала». И про воздушные ямы, и про грозовые фронты знала не понаслышке. Это когда самолёт трясётся, конвульсивно дёргается, надсадно скрипит и едва ли крыльями не гребёт, как похмельный полупарализованный гусь. И она бы спокойно, уверенно ответила: «Всё будет хорошо.» Если бы за штурвалом сидел её отец. Но это было не так.

Небесную машину резко основательно тряхнуло, и за толстым стеклом иллюминатора с хлопком вспыхнул ослепительный факел. Что было дальше, не описать. Да и не надо. Важно то, что девушка как-то сразу поняла, что жизнь её закончится именно сегодня. И мир вокруг потерял реальность. Нарастающая паника в салоне, крики людей, треск рвущейся стальной плоти самолёта – всё подёрнулось ватной пеленой. До жути не хотелось, чтобы стало больно.

А перед глазами вдруг встала та самая аватарка из недосмотренного сна.

И теперь эта картинка, это воспоминание расширялось в её сознании до размеров бытия, до ощущения полной отчётливой и безоговорочной правды. Как будто это она уже лежала в тёплых родных ладонях своего творца – своего отца. Ксюша спокойно, со слепым доверием досчитала третий – последний удар своего собственного сердца… и ушла. С благодарностью за то, что всё закончилось так: без боли и парализующего страха, без удушливого ожидания неизбежности, без уродливого ужаса грядущей катастрофы.

***

Ксения открыла глаза, не чувствуя ни одной живой точки в своём онемевшем теле. Вокруг вяло, лениво клубились-перекатывались клочки странного сизого дыма. Странного от того, что она никак не могла определить, чем он так жутко вонял. По крайней мере в её багаже житейского опыта аналога не находилось.

- Катастрофа! - сердце сжалось в ледяной комок при воспоминании о последних событиях. – Выжила?! Умерла?! Ну умерла же… - это она помнила достоверно, - Нет? Тогда что?.. Папа-а!..

В глазах отчаянно защипало, и по вискам побежали тонкие тёплые струйки. Ксюша зажмурилась, боясь пошевелиться, дрогнуть хотя бы одной ресничкой и подглядеть-увидеть вокруг себя… Что? От непонимания происходящего страх, вцепившийся в горло, казался физически ощутимым. Как будто всё тело девушки сжимали электрические тиски. А чудовищная ядовитая едкость, витавшая в воздухе и забивавшая лёгкие, только усиливала паническую атаку.

И ещё тишина. Эта особая гулкая тишина, как будто ты оглох и онемел. Словно на веки вечные остался наедине лишь с собой.

- Папа-а-а! Па-а-ап! – Ксюшин ужас достиг пика, в котором живое существо готово лишиться рассудка или разлететься на атомы. И она звала, звала всей душой. Дочь точно знала, что отец был ТАМ: