Мой Левиафан. Счастливая семья с особенным ребенком - Анастасия Аненбург

© Аненбург А. Н., текст, иллюстрации, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Иногда я думаю: что делает нас теми, кем мы становимся? Судьба, характер, случайность? Если бы не моя трагедия, все было бы иначе?

Когда мне было 19 лет, моя жизнь в один день изменилась. Моему новорожденному сыну поставили диагноз «последствия острого нарушения мозгового кровообращения», и эти слова нон-стопом крутились в моей голове, замещая собой все остальные мысли и желания. Разве можно хотя бы улыбаться, когда твой сын обречен на самые сложные испытания? Так мне тогда казалось. Я изо всех сил старалась быть сильной и смелой, но это было лишь внешне. Внутри я словно проваливалась в бездну безумия и отчаяния.

А ведь еще совсем недавно я была так счастлива: вышла замуж за человека, которого считала предназначенным мне Небом. У меня были чудесная легкая беременность и роды. Мы наслаждались своим новорожденным сыном и совсем не ожидали, что в нашу жизнь способно ворваться то, что черной плесенью покроет наши души и умы. Знаете, говорят, самое темное время перед рассветом. Только день сменяет ночь плавно и по законам Вселенной, а наше темное время наступило внезапно и без предупреждений. И если до этого я рисовала свое будущее в самых светлых и лучезарных красках, то теперь день за днем представляла себя спустя 20–30 лет измученной, уставшей, не по годам состарившейся женщиной, потерявшей смысл жизни и обреченной на выполнение всего одной задачи – ухаживать за сыном-инвалидом, ставшим взрослым, но беспомощным мужчиной. Это было мучительно. Горько. Невыносимо.

Не сразу, но эта картина отрезвила меня, пробудила, словно от кошмарного сна. Я поняла, что не желаю одиночества в той перспективе, какой оно рисовалось в подсознании. Но вот парадокс: желание здоровья сыну и счастья в семье казалось недосягаемым и не зависящим от меня явлением. Я не знала, что мне делать. И не было человека, который бы дал мне ответ на этот вопрос.

В тот момент все в моей жизни стало связано с трагедией семьи: не осталось ничего личного. Словно меня и нет… Молитвы, стремления, развитие, учеба, любовь. Вместо них пустота, а в ней всего одно желание – выздоровление сына. Но Бог не позволил стереть мою идентичность. В сердце звучали слова великого царя Давида: «Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих». И куда бы я ни шла, Бог был со мной. Решения приходили не от здравого разума или веры, а от жажды исполнения того единственного желания. Бог был со мной и в неправильных решениях. Ведь Бог Отец любит меня вне зависимости от моих поступков и суждений. Он один знает истину обо мне. Всю ту боль и агонию, что сопутствовали мне долгие годы, мог понять и оценить только Тот, Чьим отражением я являюсь.

День за днем, год за годом я боролась с системой здравоохранения, бюрократией, с религиозными предубеждениями, со своими и с чужими сомнениями, страхами, у меня опускались руки, я злилась на себя и весь мир. Я плакала, я кричала, меня охватывали паника и ужас, порой мне не хотелось жить. Сложнее всего было снова опускаться в бездну безысходности, когда тебя обнадеживали врач или священник, а спустя время состояние ребенка опять ухудшалось.

Но в итоге я не сдалась. Сейчас Роме восемнадцать лет. Иногда люди недоумевают, когда я говорю, что от этого человечка не раз отказывались врачи и лечение не помогало. Рома общительный, интересный, имеющий собственные увлечения и хобби, его окружают друзья. Мы миновали множество кризисных рубежей и подошли к очередному. Очередному или последнему? Этого никто не знает. Готовиться к худшему? Не мой стиль. Я живу моментом и верой в вечность.