Я не помню, как здесь очутился, но до сих ощущаю, то блаженство первых секунд: луга цветущих цветов, упирающихся мне в затылок, запах необычайно терпкий, для таких земных созданий, подобно сказочным описаниям мира картин Ван Гога. И Облака, как же они были прекрасны. Не помню, кем являлся раньше, зная только: всё что покорно моему взору – приносит мне долгожданный душевный покой.
Вид, затягивающий мои секунды пребывания здесь, прервал старик. Стоит заметить, что даже старик имел добродушный лик, как и всё здесь.
– Эдинс. Эдинс Нимолли. – представившись, снял шляпу, смотрящий на меня сверху вниз, мой будущий путник, по этому невероятному миру.
В нём всё говорило, о желании погрузиться в незабываемую авантюру: улыбка, короткие седые волосы, белая льняная рубашка с двумя расстегнутыми пуговицами у горла, позволяющие вдыхать полной грудью этот чудный аромат.
Протянувшая мне рука говорила сама за себя – «Ну что, ты со мной?». Конечно я с тобой. – Проговорил сам себе на уме. Ведь это Эдем. Он не способен предать. Детская невинность, вернувшаяся ко мне с минувшими годами, нашла свой отклик в принимающем сознании меня кивком.
– Как же ты позволишь вести себя тому, кого даже не знаешь? – Усмехнулся старик, которого имени я явно не запомню в будущем, но фамилию стану помнить долгие года.
– У вас прекрасная белая рубака. – С такой же ухмылкой произнес в ответ, хватая его руку покрытую пятнами лентиго от возраста.
Примятая трава подтолкнула меня в спину, в сторону неизвестного. Ощутив почву под ногами, движениями сгибающих колен, пытаясь прочувствовать реальность этого места, я получил ответ от моего очередного выкрика подсознания. – Это всё не важно. Сомнения должны покинуть твою голову, ведь это Эдем. Он был прав, этот второй я, твердящий о бессмысленности моих подозрений.
– Куда держим путь? – Эди, обличавший нас настоящими пилигримами, охотно задал вопрос.
– Даже не знаю. Всё что видим мы и так уже прекрасно. Хочешь отправиться дальше?
– Конечно. Мы пилигримы не стоим на одном месте. Если ты не нашли конечно, то что искали.
– Верно. – Кратко сказал я. – Может тогда вперёд? – горящие глаза выдавали меня, мою юношескую любознательность.
– Прекрасный выбор. – Скрестив руки за спиной, наклонившись немного вперед в знак одобрения, выговорил мой проводник.
Мир был дивен. С каждым нашим новым шагом моё желание запечатлеть новые места становились всё ярче и желанней. Нимолли, тем временем заметив мою тягу, магическим образом достал из сумки, которую я раньше не замечал, тетрадь и фломастеры.
– Это тебе.
Удивление – ярко заметная черта моей искривленной улыбки, выдала недоумение. Глупая мысль – «Я похож на ребёнка?», прочерчивала, излишние комментарии по поводу презента. Не произнеся пришедших колкостей, эти тезисы сгинули прямиком в моём сознании, ведь беспокойство, остаться одному из-за нескольких неуместных слов, не давало мне покоя.
– Спасибо.
С этого момента записи стали обретать слегка пахнущий мотив ксилола, выходящий за пределы моего наития. Каждый новый пейзаж ярко выделался на фоне предыдущего, они были бесподобны. Чего стоили горы сравнимые с небоскрёбами, завораживающие меня совсем юнцом. Макушки, погруженные в мягкие снега, напоминающие сорбет, позволили приоткрыть отрывки памяти, соединяющиеся в едино: гуляющего меня с родителями, если не изменяет память по парку, тугую ухватку матери держащая меня поодаль себя и идущего на несколько шагов вперед отца. Возможно, он был занятым человеком, ведь не зря он носил с собой всё время портфель, перемещающийся, словно маятник из стороны в сторону в моменты очередного спора с мамой. Держу пари – ему тоже хотелось вести меня за руку.
