Любовь на грани смерти - Юлия Гойгель

Июнь 2014 года.

- На златом крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной, кто ты будешь такой? – считала я про себя, разглядывая троих мужчин, сидящих в кабинете исполнительного директора. Один исполнительный – царевич, второй генеральный – королевич, а начальник собственной службы безопасности …хм… «кто ты будешь такой», наверное.

Только зачем меня, простую смертную холопку на поклон пригласили? Мужчины, конечно, видные, но, если бы меня спросили, я бы желала совсем не попадаться на всё видящие и всё решающие очи.

Мужчинам меня рассматривать надоело раньше, чем я сумела найти причину своего появления в тронном зале. Да и не было во мне что рассматривать, если честно. Роста метр с шапкой, как говорит мой отчим. Если перевести в сантиметры, равняется ста шестидесяти двум. Обычные зелёно-карие глаза и каштановые волосы, летом почему-то становящиеся гораздо светлее, с прядями рыжины, хотя всё моё знакомство с солнцем происходит по дороге на работу и обратно, а также через окно рабочего кабинета.

Присесть мне не предложили. Плохой знак.

- Не могли бы вы, Елизавета, объяснить мне, что это такое? – исполнительный директор смотрел на меня так, словно я совершила что-то страшное. Только я не могла понять, что.

Но, само мое присутствие в его кабинете говорило об ужасном проступке.

Хотя я и проработала в компании почти четыре года, два из которых в должности юриста, напрямую с главным начальником мне сталкиваться почти не приходилось. В отделе нас было трое, и в мои обязанности, как самой молодой и неопытной, входила лишь перепечатка типовых договоров и масса другой бумажной работы, отнимающей много времени, но не влияющей непосредственно на работу предприятия.

Часть своей работы на меня сбрасывала и бухгалтерия, и отдел кадров, и личный секретарь директора. Даже начальники производственных цехов умудрялись спихнуть на меня свою документацию.

Компания, в которой я работала, занималась производством и реализацией строительных материалов, смесей и другой сопутствующей продукции, которую мы поставляли не только торговым организациям, но и напрямую конечным потребительским организациям. Нашими клиентами были как соотечественники, так и представители других стран.

И здесь нельзя было не отдать должное исполнительному директору. Да-да, я не ошиблась. На нашем предприятии руководил именно исполнительный, а не генеральный директор. При его управлении компания вышла на мировые рынки. Я знала, что Бесов Леон Русланович прекрасно владеет английским языком и лично проводит все переговоры.

Но на этом моя симпатия к нему заканчивалась. Как и многих моих коллег. О Леоне Руслановиче почти ничего не знали. Общеизвестно было лишь то, что он приходился пасынком бывшему директору, который умер два года назад от обширного инфаркта.

Говорили, что мать Бесова была первой любовью директора, но предпочла ему то ли грузинского, то ли армянского, то ли вообще арабского мужа. Только жизнь с носителем горячей южной крови не сложилась, и женщина вернулась назад, оставив маленького ребенка с отцом. Она вышла замуж за прежнего возлюбленного и родила ему сына. Собственного, этого самого сына и прочили на освободившийся пост.

Васильев Владислав Николаевич стал генеральным директором, но во всём подчинялся приказам старшего брата Леона. Фамилия Владислава соответствовала фамилии отца, а Бесов носил девичью фамилию собственной матери, что также вызывало много домыслов.

О том, что эти два человека являются братьями по матери, могла сказать, разве что, генетическая экспертиза. Двадцативосьмилетний Владислав, рослый, с крепким подтянутым телом имел славянскую внешность. Очень харизматичный, с постоянной открытой улыбкой, которая не скрывала ровных белоснежных зубов, и очаровательной ямочкой на подбородке, он покорял с первого взгляда. А его всегда чуть взъерошенные тёмно-русые волосы так и хотелось потрогать. Он постоянно норовил где-нибудь оставить строгий пиджак, а рукава дорогой белоснежной рубашки закатывал по локоть, являя миру красивые мышцы.