Грани порока - Игорь Толич

Яркая вспышка света резко пробивает в глаза, ослепляя на несколько секунд. Зажмуриваюсь, подавляя навязчивые картины, которые снова оживают в памяти.

Тела, тела, тела… Десятки тел в кровавом свечении… Даже сам воздух вокруг напитан красным. При каждом вдохе в лёгкие проникает запах железа и гари…

Сделав глубокий вдох, я заставил себя вернуться в реальность. Здесь тоже повсюду были тела. Самые разные — мужские, женские, одетые и не очень. И всюду, на всех предметах и поверхностях, лежал густой красный отсвет, шедший от множества источников. При этом в помещении сохранялся полумрак, томительный и жуткий.

Люди кругом улыбались, смеялись, пили алкоголь, трахались по тёмным углам. Иные так и вовсе не прятались. В общем, веселились на полную катушку. Только вот я сюда пришёл не за весельем.

— «Edge One»*? («Грань один?» — прим. авт.) — недоверчиво переспросила девушка в гардеробной перед входом в основной зал.

Мне нужно было лично пройти весь путь, который обычно проделывали гости клуба. И особенно тот, что преодолел Веня, когда входил сюда в последний раз, вряд ли подозревая, чем для него закончится эта ночь.

— Какие-то проблемы?

Девушка капитулирующее подняла ладони:

— Прошу прощения, господин… — она мельком глянула в экран компьютера, где отобразилось моё имя, когда я прикладывал электронный пропуск.

— Апостол, — подсказал ей.

Разумеется, в паспорте меня звали иначе. Но Молот, когда стряпал на скорую руку пропуск, по привычке решил ограничиться военным позывным. Апостол, Молот, Веня — так мы звали друг друга в те времена, когда спасали чужую родину, отдавая долг своей. Геометки пройденных горячих точек для каждого из нас высечены в памяти красным.

— Добро пожаловать в клуб «Грань», господин Апостол, — девушка игриво прищёлкнула языком и улыбнулась бордовыми губами.

Возможно, ждала ответной улыбки. И не дождалась. Но, конечно же, поняла, что я тут — не рядовой посетитель: первый раз и сразу с самым высоким уровнем доступа «Edge One», открывающим любые двери. Ну, почти любые.

Мне бы не выделяться, а вести себя неприметно — слиться с толпой, не привлекать внимания. Но я сразу отказался от этой идеи. Актёр из меня нулёвый, зато в грязных делах получается неплохо разбираться. Собственно, потому Молот и вызвал в первую очередь меня. Тем более, что других связей в полиции у него не было. А я уже не раз прикрывал его жопу, когда он вляпывался в очередную историю. Правда, непосредственно в клубе мне ещё не приходилось бывать. Да и не особо хотелось, просто сегодня пришлось.

Не без труда я преодолел основной зал наискосок. Отметил для себя стратегические объекты: слева и справа — бары под лестницей, вокруг относительно свободного центра — столики, позади — VIP-ложи, впереди — сцена. Сейчас там находился какой мужчина, наполовину седой, в очках. С отрешённым видом он наматывал верёвки на молодую девчонку. Её руки, ноги и обнажённая грудь уже были полностью покрыты причудливой вязью.

Я обратил внимание на гостей: некоторые наблюдали за диким представлением, но большинство занимались своими делами. Они пришли сюда, чтобы блудить и грешить по полной. А меня тошнило при виде их самодовольных рож, презревших стыд и достоинство. БДСМ-адепты — так они себя величали. Извращенцы — так я называл их и всё это гнилое распутство, которым заведовал мой старый боевой товарищ Молот, в миру — Новиков Андрей Иванович. Если бы не наше общее кровавое прошлое, с удовольствием сам бы его засадил в тюрягу и сжёг к ебеням это логово порока. Но, увы, сейчас у меня были иные задачи.

Чуть правее от сцены находилась деревянная ширма, из которой торчали ноги. Сначала я подумал, что показалось, но, приблизившись, понял, что не ошибся: в ширме действительно имелись прорези, откуда оставались видны половины трёх обнажённых женских тел — от пояса и ниже. Верхние половины были скрыты по другую сторону. Я бы принял их за манекены — они лежали неподвижно на спине с поднятыми и широко расставленными ногам. У щиколоток находились крепления, не дававшие опуститься. Но когда я очутился прямо перед открытой вагиной одной из них, убедился, что девушки живые. И оттого стало только страшнее и противнее: они выглядели как трупы, разорванные пополам сдетонировавшей миной.