Когда я открыл глаза, под щекой заныло от холода – будто я пролежал на этом сером бетоне вечность. Резко приподнялся, и взгляд наткнулся на рыжеволосую девушку: ее пальцы впились в чужую куртку, а губы беззвучно шевелились, словно твердили заклинание. Нас было тринадцать. Парень в клетчатой рубашке методично бил кулаком в дверь, каждый удар отдавался в моих ребрах. Кто-то сзади истерично хихикал.
Комната дышала стерильным ужасом. Потолок растворялся в темноте, а белые лампы слепили, как прожекторы в зоне отчуждения. На стене напротив висел черный экран – матовый, безрадостный, но почему-то я не мог оторвать от него взгляд. Казалось, за этой поверхностью что-то шевелится. Где-то за стенами навязчиво тикало – не механические часы, а скорее… капли? Или счетчик?
На столе в центре, отполированном до хирургического блеска, лежал планшет с треснутым экраном. В паутине стекла с трудом читалась надпись: SYSTEM BOOTING… 47%. А на своем запястье я заметил браслет. Никакого дисплея, лишь кнопка на боковой части, пульсирующая в такт тиканью. Такие браслеты были на всех присутствующих.
Алекс прислонился к стене, стараясь дышать ровно. Холодный бетон цеплялся за ткань рубашки, будто пытался удержать на месте. Он медленно переводил взгляд с одного человека на другого, собирая пазл из деталей.
Рыжая. Ее косички были переплетены с черными шнурками – такие же, что висели сейчас на ее кроссовках, завязанные сложным морским узлом. На сгибе левой руки синел шрам, напоминающий след от наручников. Она щелкала зажигалкой у виска, и каждый щелчок совпадал с тиканьем таймера. Тик – пламя отражалось в ее зрачках, суженных как у хищницы. Так – запах бензина смешивался с ароматом лаванды от ее волос. Алекс почувствовал, как мурашки побежали по спине: ритм щелчков повторял его собственный пульс.
Клетчатая рубаха. Парень в рваной рубашке цвета выгоревшей крови. Каждый удар кулаком в дверь обнажал татуировку на предплечье – дату «19.06.25». Алекс машинально коснулся своего браслета – сегодня было именно это число. Но при ближайшем рассмотрении, цифры на татуировке двигались, как на электронных часах. Когда Рубаха повернулся, Алекс увидел, что из-под воротника стекает капля пота, оставляя на коже след… голубого оттенка.
Фиолетовые стекла. Тощий паренек в очках с затемненными линзами грыз ноготь, оставляя на губах кровавые подтеки. Его пальцы были унизаны кольцами из спаянных скрепок – словно миниатюрные капканы. Когда Фиолетовые стекла резко повернул голову, Алекс поймал красноватый отблеск в линзах.
Спортсменка со смарт-браслетом. Высокая блондинка в легинсах делала выпады, не обращая внимания на окружение. На лодыжке – электронный браслет с треснутым экраном, однако Алекс видел, как на нем быстро сменялись цифры сжигаемых калорий. Лицо девушки показалось Алексу знакомым, словно он видел ее когда-то прежде. Спортсменка внезапно замерла и подняла глаза, словно заметила его взгляд. Алекс поспешил переключить внимание на кого-то другого.
Зеркальные близнецы. Девушка и парень. Они сидели спиной к спине, как часовые. Одинаковые куртки, одинаковые родинки над губой. Но волосы у девушки были выкрашены в пепельный цвет, а у ее брата они были темно-русыми. Левая рука девушки дрожала, а парень сжимал кулак так, что ногти впивались в ладонь.
Готическая Лолита. Девушка в платье с кружевными оборками и металлическими шипами рисовала помадой на стене. Каждый мазок оставлял надпись «ЛЮСИ», которую она тут же зачеркивала. На руке у нее был наклеен пластырем с детским рисунком зайца. Она что-то бормотала себе под нос и нервно поглядывала на девочку, стоящую рядом.
Малышка. Девочка лет двенадцати в коротком желтом платье. Она сидела, обняв плюшевого зайца, чья пустая глазница была зашита красными нитками. «Ты тоже их видишь?» – вдруг спросила она, указывая на угол, где никого не было. Ее браслет сиял безупречным белым, будто только что с конвейера. Алекс неуверенно покачал головой, в ответ на ее слова, и Малышка добавила: «Они сказали… последний выживший выйдет».
