Предисловие
– Джонатан, милый, ты идёшь?
Я лежала в постели и ожидала своего мужа. Полчаса назад он ушёл в ванную принять душ и до сих пор оттуда не вышел, и я уже начала терять терпение. У нас был медовый месяц, и я хотела провести очередную бурную ночь, но вместо этого лежала в одиночестве, ожидая, когда же моему мужу надоест от меня прятаться.
– Джонатан! – снова позвала я, на этот раз громче.
Когда три минуты без ответа истекли, я вздохнула и поднялась, накинув на себя шёлковый пеньюар. Если муж где-то задерживается, жене приходится брать инициативу в свои руки.
Я постучалась в дверь ванной комнаты и вошла. Помещение было заполнено клубами пара, словно в парилке, а Джонатан, завёрнутый в полотенце, сидел на бортике ванны и глядел в никуда. Он даже не заметил, что я вошла, а я сразу поняла, что с ним что-то не так.
– Что случилось, милый? Тебе нехорошо?
Я включила вентиляцию и распахнула дверь, чтобы горячий воздух вышел наружу. Супруг посмотрел на меня полубезумным взглядом, только через секунду в котором мелькнуло узнавание.
– Я кое-что вспомнил, Джесс, – сказал он, вставая и выключая воду.
– Что ты вспомнил? Это как-то связано с идеей твоего нового романа?
Мой муж – известный писатель, и иногда на него нисходит вдохновение. Всякий раз в такие мгновения он ведёт себя странно, но в результате обычно рождается очередной бестселлер.
Мы вместе вышли из ванной, и я заметила, как часто он дышит, словно что-то напугало его и он ещё не вполне пришёл в себя.
– Я вспомнил то, о чём поклялся не рассказывать никому никогда.
– Но своей жене ты можешь рассказать?
– Никому никогда, Джесс, но иногда это приносит мне страдания, словно на мою спину взвален мешок весом с центнер и нету сил ни сбросить его, ни облегчить ношу.
– Ношу можно облегчить, если ты расскажешь мне, что тебя мучает. Я ведь поклялась перед алтарём разделять с тобой все беды и горести.
Мы дошли до кровати, и я помогла мужу усесться.
– Я не знаю, разумно ли это, поведать тебе такое, к тому же я дал клятву.
– Тебе не стоит беспокоиться обо мне, я готова услышать любое, даже если ты скажешь, что у тебя были сотни женщин до меня, – я улыбнулась, а Джонатан изобразил кислую улыбку. – И твоя клятва не распространяется на меня. Неужели ты забыл, что теперь я с тобой одно целое? Я умею хранить секреты и никому не расскажу, что услышу.
– Хорошо, только давай выйдем на террасу. Мне необходим свежий воздух.
– Да, ты чуть не уморил себя паром, а я звала тебя целых полчаса.
– Прости, дорогая, но я был так погружён в воспоминания, что не слышал даже шума воды.
Джонатан накинул на себя халат и пошёл на террасу.
– Может, заварить чая? Или ты будешь виски? – крикнула я ему вслед, надевая тапочки.
– Нет, не стоит задерживаться. Если я не начну сейчас, то не начну никогда. Давай только зажжём лампаду, ибо ночь предстоит долгая, а свет поможет рассеять нам тьму.
Был август, а потому ночи стояли тёплые. Отовсюду раздавался оглушительный рокот цикад, напоминающий бесконечное потряхивание маракасами, а на небе блестели мириады звёзд, наиболее плотно кучкуясь в области Млечного Пути. Воистину прекрасная летняя ночь.
Мы уселись на резную скамейку, и Джонатан приобнял меня, а я вздрогнула от прикосновения его ледяных рук к моей коже. Моему мужу всё ещё было нехорошо, и я не жалела о том, что он вытащил меня на открытый воздух вместо того, чтобы с наслаждением провести время в спальне. Сейчас он нуждался во мне, и я с радостью окажу ему любую помощь, пойду на всё, лишь бы только призраки прошлого перестали его мучить.
– Я попрошу только, чтобы ты меня не перебивала. Я говорю это заранее, ибо не знаю, как ты отреагируешь на любую часть моих слов. Ты можешь мне не поверить, можешь испугаться или испытать отвращение – в любом случае оставь свои комментарии на тот момент, когда я закончу.
