-Лизавета, а, Лизавета! Ты своего красавца видела, он, поганец, на льдине норовит проехаться, там их, спиногрызов, стая. Давай, беги, да хворостину выломай подлиннее, мазани вдоль спины так, чтоб взвизгнуло. Потопнет, поросенок!
Лиза выглянула в окно со второго этажа – там было у нее любимое местечко, вроде и чердак, да построен хорошо, целых две комнатки выделили. Одна пустовала, а в другой Лиза устроила себе мастерскую, пряталась там от всех, хоть минутку выкроит, да свою. Вот и сейчас – намыла посуду, расчесала волосы Майме ( свекровь уже многое делала, а вот гребень в своих изуродованных пальцах держать не могла, все Лизу просила), отправила Назара гулять, а Серафиму яйца собирать в курятник, а сама взбежала в свою коморку, быстренько решила прострочить кружева на новой рубашке, и надо-то было минут десять. А, вот он, соседушка! Черт его принес.
– Чего тебе, дядька Петяй? Что там с Назаром? Шалит, что ли?
Петяй поправил шапку, стянув ее назад, кучерявые седые волосы сыпанули на большой морщинистый лоб, и сразу его сморщенное личико стало маленьким, с кулачок, как будто его собрали на резинку – сдувшийся мячик в стружке.
–Что, да что! Говорят тебе, на льдины полезли, шушера мелкая. А твой во главе, предводитель обкаканный. Лед сейчас буйный, дыбится, как лошадь стреноженная, того и гляди беда будет. А она – чего, да чего! Мать твоя где?
Лиза всполошилась, скатилась вниз по лесенке, натянула платок, сунула ноги в валенки с калошами, хоть и весна грянула вот уж пару дней как, а ветер холодный веял, аж резал, как ножом, вскользь кинула Майме
– Побегу, Назару по заднице надаю! Не парень, беда ходячая. А к тебе, мам, дядька Петяй! Так и ходит каждый день! Может, погнать его метлой поганой? Да ты рада, никак?
Лиза шутила, она чуть подтрунивала над смущенной свекровью. Дядька и вправду ходил к ней каждый день, постоит под окном, сунет пряник или конфету Майме в руки, набычится, как телок, буркнет что-нибудь несуразное. А Майма краснеет, натягивает платок так, чтобы не было видно шрамов на щеках, улыбается гостю, подарок берет.
– Ладно, Лиза! Ну что ты хихикаешь… Он хороший мужик, вчера вон мне ведро донес с колонки в дом, говорит, что надо трубы прямо на кухню проложить, да насос поставить. Чтобы мы ведра не таскали. Говорит – к Дмитрию подойдет, договорится. Он умеет, все сделает. Ты как?
Лиза усмешливо и внимательно посмотрела в разгоряченное лицо свекрови, кивнула.
– Так, здорово же. Я за! Надо только, чтобы Дима был не против. Мам! Этому Петяю же лет сто, не меньше. У него лицо, как груша вяленая. Он тебе зачем?
Майма совсем залилась краской, уже бордовой, как свекла, подтолкнула Лизу к выходу, буркнула.
– Иди-ка отсюда! Там Назар на реке балует, а она мне лекции читает. Потом поговорим!
Лиза легко, как будто ей только тридцатник стукнул, поскакала по тропинке к реке, и даже тяжелые, чуть великоватые валенки не сдерживали ее легкий бег. У нее на душе было светло и ясно, за всю жизнь она не испытывала такого света. Единственное, что смущало, немного омрачало ее радость – Димка уже собирался на пасеку, а она оставалась пока – дети да хозяйство не пускали, хоть плачь, а надо было оставаться в доме. Да и Алюсе помочь, парень у нее рос болезненный, хлипкий, нет-нет да затемпературит, всю заразу на себя цепляет.
На берегу полностью хозяйничала весна – открытый берег насквозь прогревался горячим в этом году солнцем, проталины уже дымились и пахли теплым песком. У самого берега, где лед был особенно толстым группка мальчишек, связавшись веревками, толпилась на краю огромной, треснувшей льдины, явно собираясь перебраться на следующую, отделившуюся от остальных, собравшуюся в дальнее плаванье. И вместе с ней в него, похоже, решил отправиться и самый первый в кучке, самый высокий, худенький и вихрастый мальчишка – ее Назар.
