Девушка слышит, как кто-то вдалеке зовет ее по имени, но голоса не узнает. Этот человек волнуется и чего-то страшится, запах ужаса щекочет ноздри. Она силится разглядеть хоть что-то, но все вокруг покрыто плотной дымкой, подрагивающей и холодной.
Размытые образы плавно перемещаются словно по ту сторону натянутого на бельевую веревку покрывала. Она тянет к ним руку, но получается поймать лишь воздух. По мановению дьявольской руки звук так резко проникает в уши, вырывая девушку из-под толщи неведения, что та, вскрикивая, делает шаг назад.
Грохочущая по мостовой повозка чуть не наезжает на ее ногу, грозясь превратить в нелицеприятное зрелище, и девушка тут же вливается в танец прохожих на грязной, мокрой от дождя дороге. Только что она спала в собственной постели, а теперь стоит посреди оживленной улицы неизвестного городка, хотя готова поклясться, что засыпала в родном Марцали.
Дети с восторгом мчатся мимо по лужам, забрызгивая нижнюю юбку платья черной водой, но девушке будто бы все равно. Сердце в груди так бешено бьется, что отдается в ушах, заглушая иные звуки, словно тотчас разорвется в клочья. Мозг отчаянно пытается понять, что происходит, но где-то в глубине души кажется, что ответ она уже знает.
Тело перестает слушаться, и лишь инстинктивно незнакомка осознает, что ледяные пальцы крепко сжали подол, а ноги несутся прямо в непрекращающийся поток людей. Стук каблуков, скрип колес, фырканье лошадей, гул, разговор и детский смех. Какофония звуков объединилась в единую симфонию, побуждая бежать быстрее, лишь бы оказаться как можно дальше отсюда.
Замирает в самом центре толпы, отчаянно озираясь в поисках отступления, но ни проблеска света не сможет пробиться сквозь плотно идущие тела. Пальцы сводит судорогой от того, как сильно они вцепились в ткань, но незнакомка не в силах заставить их разжаться. Из горла вырывается звук, но девушка не слышит его. Кажется, это чье-то имя. Можно ли звать кого-то по имени, если уверен, что тебе не знакомо ни одно лицо? Вновь и вновь с уст слетает милое сердцу имя, но никто не отзывается.
Девушка чувствует соленую влагу на щеках и губах, но не успевает понять, она это плачет или же дожди здесь на редкость ядовиты, пока не замечает его. Невдалеке мужчина, которого незнакомка определенно видит впервые, но не перепутает ни с кем другим, он стоит в конце улицы, откуда поднимается толпа, с маской глубокой печали на лице. Ее сердце трепещет, а руки сами тянутся к прекрасному лицу, чтобы стянуть печаль и вновь узреть кривоватую улыбку тонких губ.
Со всех сил ноги мчатся за ним, когда мужчина теряется среди людей, одетых в такие же белоснежные рубашки навыпуск со свободными рукавами и черной жилеткой поверх. Преодолев темный узкий переулок, изрядно запыхавшись, дева неустанно продолжает твердить его имя, будто молитву, надеясь, что в этот раз будет услышана.
Оглушающая тишина рвет перепонки, когда незнакомец резко останавливается в тупике улочки, медленно поворачиваясь. Сердце тоже замирает при виде огромных глаз-озер, цвет которых напоминает весеннюю прогулку по лесу после дождя. Зрачки мужчины расширены, взгляд просит о чем-то без слов, но незнакомка не понимает.
Вместо этого она тянет руку к его короткостриженым, немного вьющимся темным волосам, пока глаза не опускаются на некогда белую рубашку, где пышным пионом с оборками распустилась бордовая кровь. Легкий ветер колышет полы рубашки, насмешливо торчащей из-под пояса узких черных брюк. Незнакомец падает на колени, а из груди девушки вырываются крики боли, словно это ее грудь кровоточит, словно это она сейчас погибнет.
