Кофе для ледяного дракона - Лада Туманова

В то весеннее утро Лиля ещё не знала, что именно эта турка кофе окажется началом самой холодной зимы в её жизни.

Возможно, всё пошло наперекосяк, когда она слишком увлеклась добавлением корицы в свой напиток, после чего тот обещал стать обжигающим специями варевом. Или это случилось немного раньше, когда в её квартире появился мужчина с голубыми глазами и запахом снега.

Сначала Лиля его не заметила: только рука, насыпавшая корицу, дрогнула от ледяного порыва. Лишь через секунду до неё дошло, что ни одно окно в квартире не открыто. Да и погода в апреле в Москве бывает разной, но точно не обжигающие кожу минус тридцать.

Она обернулась и увидела незнакомца — высокий, в длинной шубе, голубые глаза смотрят так, будто ему за миллион километров виднее, что ты сейчас подумаешь.

— Эй, вы что здесь делаете? — голос дрогнул, но больше от шока.
— Прошу прощения, я вынужден, — мужчина мягко улыбнулся, и от этой улыбки стало ещё холоднее.

Он протянул руку и едва коснулся её плеча. Лиля хотела отступить, но внезапно всё вокруг заволокло густым белым туманом.

— А ну, руки! Вы вообще кто? Я полицию вызову! — крикнула она, но почувствовала, что куда-то проваливается. Ошеломлённое сознание подсказало ей схватить турку. «Разбираться с похищениями без кофе? Слишком для одного дня».

Последняя мысль перед тем, как мир исчез, была совершенно нелепой: «Впервые кофе не сбежал, похоже штрафуют за нарушение законов мироздания»

***

Когда туман рассеялся, Лиля оказалась на поляне посреди заснеженного леса. Вокруг толпилась кучка людей, смотревших на неё с выражением настороженного почтения. Все как один голубоглазые и статные, в длинных меховых шубах и расшитых тюбетейках, как у её похитителя.

Она огляделась, продолжая нервно сжимать в руках турку. «Лучшая защита это нападение, возьмем неожиданностью!» — шепнуло сознание.

— Ну что, соседи, вы чьих будете? — на одном выдохе бойко начала Лиля, осматриваясь.

— Госпожа, это большая честь… — начал было кто-то из толпы, но Лиля подняла руку.

— Так, давайте сразу. Я не собираюсь вступать в ваш дачный кооператив, — она обвела взглядом заснеженные деревья. — И, кстати, какой это район?

В толпе переглянулись, но никто не ответил. Лиля поежилась и решила вернуться к этому вопросу позже. Сейчас нужно было решить более насущный вопрос.

— Воруете людей, так хоть шубу выдавали бы, — она зябко передёрнула плечами. Стоять посреди всего этого благолепия в трусах, футболке и одном тапочке было… не лучшим нарядом для новых знакомств.

Мальчишка из толпы поспешно поднёс ей меховые расшитые сапожки и шубу. Лиля прищурилась.

— Вы что, заготовили всё заранее? Шубу, сапоги… молодцы какие. А тюбетейку мне чего не дали? Или еще не заслужила? — Лиля аккуратно поставила турку на снег. Кофе уже начал покрываться льдом.

Кто-то с важным видом шагнул вперёд: высокий мужчина, холодный и до безумия серьёзный. Тот ли это, что был в её квартире, или другой — понять было сложно.

— Простите за неудобства, госпожа, — сказал он. — Но это было необходимо.

Лиля фыркнула и надела сапоги. Это она уже сегодня слышала, заученная у них что ли фраза.

— Неудобства — это когда студент из соседней квартиры посреди ночи орет «Халява приди». А когда тебя тащат в неизвестный лес босиком, это уже статья!

— Не переживайте, мы сейчас все вам объясним и ответим на ваши вопросы, — сказал он. — Вам необходимо проследовать за нами.

«Это сон, это точно сон,» — попыталась убедить себя Лиля. Но мурашки, которыми покрылось тело от холода подсказывали: сон уж очень реалистичный. Лиля закуталась в шубу, слишком мягкую и уютную для всего этого безумия. «Похоже, секта. Вкололи что-то, чтобы я отрубилась, и привезли в лес… Боюсь узнать зачем, явно не убивать раз шубу дали. Со своим метр шестьдесят и каштановыми волосами я наверно в ней совсем как медведь, то еще цирковое представление. Даже турку обратно в руку всунули — для полного эффекта моментального похищения. Наверняка на камеру снимают, потом в ТикТок все выложат,» — Лиля перекрестила руки на груди и нахмурилась, всем видом показывая, что не собирается никуда идти, — «значит буду медведем, который может за себя постоять».