Княгиня и ее маски - Рия Маркез

«- Три жизни спасешь, и она будет жить…»

Когда прозвучали эти слова, я уже ничему не удивлялась. На это просто не хватало сил.

Кто бы мог подумать, что все придет именно к этому…

Всю жизнь учиться и работать на благо семьи. Школа экстерном, лучшие университеты и самые труднодоступные курсы. Экономика, право, языки, и все, чтобы оправдать ожидания отца…. Он, понимаете ли, хотел мальчика!

Прав был дедушка: нормальный отец никогда бы не посмел сказать такое своему ребенку. Не зря дедуля называл своего зятя слабаком! То, как мы с сестрой тянулись к нему, лишь раздражало его. В семейный бизнес так и не смог втянуться и начал гулять и пить. Не трезвый сел за руль…. На том и кончились его жизнь и жизнь матери. Мне тогда четырнадцать было, а сестре десять. Повезло, что дедуля на тот момент и семейным бизнесом руководил, да и нас в основном он и воспитывал. В наших жизнях мало что изменилось, лишь мне приходилось каждую ночь забираться к Ольге в кровать, и обнимать ее пока она не переставала плакать по родителям.

В двадцать два года я приняла на себя все дела нашей семьи. Дед стал сдавать, но лишь улыбался и на все мои вопросы односложно отвечал: «Сама все знаешь». Поэтому к двадцати пяти годам я не только почувствовала, что уверено стою на ногах, но и что, действительно, многое могу. И были открыты еще два семейных филиала наших групп в Норвегии и Греции.

К двадцати семи годам репутацию я заслужила такую, что она неплохо на меня работала. Холодная стерва, принципиальная ледышка, которая за словом в карман не полезет…. В общем, дела шли в гору.

Вот только кто бы знал, насколько я была одинока и наивна относительно человеческого общения и понимания. Всю жизнь только дела, да работа. Привыкла, конечно, на все огрызаться, не верить людям, подхалимов всяких с первого взгляда определять.

Единственной отрадой была семья сестры. Олег, муж Ольги был другом ее детства. Соответственно и я знала его, сколько себя помню. Он стал работать на нашу семью с двадцати лет и вел треть дел нашей компании. И как бы я не старалась спихнуть на него больше – не брался. Говорил: «Кристин, я же не ты. Я с семьей побыть хочу!»

Вот только по дедушкиной науке, у меня было готово завещание, в котором в случае моей скоропостижной смерти, все будет принадлежать семье сестры, а во главе встанет именно Олег. Если уж кому и суждено меня заменить, то только он и справится.

Кто бы знал, что завещание придется огласить так скоро…

В тот страшный день я действовала на автоматизме. Развернуть странный конверт, прочитать страшные слова и осознать, что четырехлетняя племянница Милана похищена. Связаться с полицией, но в первую очередь подключить своих проверенных ребят. Ведь дедушкой я научена, что в девяносто пяти процентах случаях все проходит на грани нарушений закона, а зачастую и вне его. Поэтому свои люди были и умели провернуть дела чисто и по-тихому. Связаться с семьей, подержать в руках заплаканную Ольгу, посмотреть в глаза злому и напуганному Олегу, молча принять требования, даже не о выкупе, а о переводе нескольких филиалов под чужое руководство. Осознать, что доить нас собираются долго и нагло. А также с ужасом понять, что им нужен наш химический холдинг и его разработки. И если все это попадет не в те руки, то смерть грозит уже ни одному ребенку, а десяткам тысяч.

Жутко было смотреть на Олега. Который, поняв это неестественно побледнел. Как он мог выбрать между столькими жизнями и жизнью своей дочери? Именно тогда я решила, что сама вытащу Милану. Чего бы мне это не стоило. К тому же, благодаря своим людям, стало ясно, откуда ветер дует…

Спор с Койотом, главным среди моих людей по обеспечению безопасности, и я иду вместе с ними. Выстрелы, плачущая, замершая Милана, которую я подхватываю на руки и что-то шепчу. Она сидела в грязном, покрытым плесенью подвале. Проскакивают мысли, что ее не планировали оставлять живой. Вновь выстрелы и ругань Койота, который пытается нас прикрыть. Гул вертолета и надежда на то, что все будет хорошо….