Карум шат. Месть кортианца - Энканта

Он вел себя так скромно, что Муава даже не сразу заметила, как этот парень начал преследовать ее. Когда поняла, первыми эмоциями было искреннее удивление и замешательство — надо было сказать апкум*(*отказ, с кортианского), но почему-то не хотелось. Лицо было ей знакомо — он учился с ней в одной школе в старших классах, примелькался на тропинках между корпусами и во дворе.

Но парень был на курс старше, и никогда не пытался заговорить с ней, пока не выпустился, так что она понятия не имела, что привлекла внимание.

Теперь ей девятнадцать, значит, ему — двадцать или двадцать один. И они оба уже не школьники. Она — аптат*(*студент, с корт.), а он, судя по форме, военный. Скорее всего, тоже учится, но выглядит намного взрослее, чем она. Пока Муава шла по улице, преодолевая небольшое расстояние от автолетной станции до здания Высшей гимназии Куммикана, ее сердце билось чуть чаще обычного.

Она сама не знала, что будет с ним делать. Может, она отказала уже слишком многим и на этот раз не хотела торопиться. А может, ей было тепло от того, что они учились в одной школе.

В гимназии оказалось намного сложнее, чем она думала. Однокурсники не торопились заводить с ней дружбу — здесь у многих были родители побогаче, чем ее. У них были свои автолеты, более модная одежда и какие-то совсем другие разговоры. Девочки выглядели совсем чужими, а мальчики неожиданно превратились в опасных собеседников. Не успевала она на кого-то взглянуть, как на нее нападали, начинали дразнить и преследовать.

Когда это произошло впервые, Муава расстроилась до слез, но подруги мгновенно подняли восхищенный визг, и тут пришло осознание — они повзрослели, и теперь их отношения с мальчиками вот такие. Постепенно она научилась быстро распознавать истинный смысл грубостей со стороны одноклассников и начала ими гордиться. Осознавая, насколько ее тело и лицо теперь красивы и привлекательны для парней, Муава стала чаще разглядывать себя в зеркало.

Круглая попа, тонкая талия, пышная грудь — все это на каждом шагу оценивалось и одобрялось взглядами парней, как и большие зеленые глаза, пухлые губы и высокие скулы. Уже лет с семнадцати все начали тренироваться — парни в шутку преследовали одноклассниц и получали свои первые отказы или горячие поцелуи — как повезет. Учителя строго присматривали и гоняли их, но это было уже не остановить, и многие ее одноклассницы распрощались с невинностью до окончания школы.

Муава сама не знала, как и почему дотянула до предельного возраста пур шат. Возможно, так получилось потому, что ее хотели слишком многие, и ей было боязно от этого. Казалось, если она начнет, вся ее жизнь пойдет кувырком, и все мужчины бросятся на нее сразу. Теперь ее поджимало время, оставаться дольше неудовлетворенной было неприлично и даже незаконно.

Она не планировала заключать уш-па*(*постоянные отношения на Кортиании) — просто найти кого-то для удовлетворения. Но скромность и спокойствие этого парня подкупали. Он не спешил приближаться и требовать чего-либо, просто терпеливо преследуя ее целых два дня до того момента, когда решился поздороваться — прямо перед дверями гимназии.

Он окликнул ее по имени, и Муава обернулась, настороженно глядя на него. Черные глаза внимательно посмотрели прямо в лицо:

- Привет.

- Привет.

Внутри разлилось что-то очень теплое: его голос был приятным, бархатным, и в то же время очень низким, настоящим мужским. Очень короткий ежик, шрамы на лице подчеркивали брутальность внешности, которая ей понравилась.

Муава замерла, поскольку чувствовала, что хочет услышать еще что-нибудь, и он шагнул к ней:

- Ты очень красивая. Меня зовут Тцахоор.

- Спасибо. Мне надо идти, — смущенно сказала она, краем глаза увидев хихикающих однокурсниц.