Изверг его светлости – 2 - Марина Комарова

– Что это?

– Деньги.

– Какие деньги?

– Которые вы мне должны.

– Но вы же ещё ничего не сделали.

– Пан Безтваж, не будьте таким мелочным.

Он поднял на меня свои серые глаза. Преступно серые, сейчас почти чёрные. Будь у меня такие глаза, не потребовалось бы подчеркивать их стрелочками. А тут такая роскошь – и не воспользоваться. Жизнь – чертовски несправедливая штука.

Колдун, кстати, в принципе красивый мужчина. Пожалуй, даже не скажешь, кто лучше: он или Томаш. Только вот сейчас не до этого.

– Панна Агнешка, о чем вы?

Я указала на протянутые бумаги.

– Так как мы подписали договор, и я официально являюсь вашей представительницей, то не отказалась бы получить денежный эквивалент для вдохновения.

– А без вдохновения никак?

– Разве можно быть таким бездушным?

Безтваж явно не ожидал такой прыти, некоторое время он просто смотрел на меня. Точнее будет сказать, пялился в район бюста с интеллигентным вырезом, который ещё скрывал содержимое, но уже давал разгуляться фантазии.

– Присядьте, Агнешка, – наконец-то выдохнул он.

Я улыбнулась и заняла место возле стола. Хм, откуда у него столько бумаг? Надо будет всё разгрести. Вот вижу под его рукой какие-то схемы. А вот рядом что-то прописано в столбик зелеными чернилами. На краю стола же возвышаются папки… уложенные на другие папки. А сверху они завалены… да, ещё папками. Так что…

Как он только разбирается в этом всем? Нет, не то чтобы бардак-бардак, но уже серьёзная угроза порядку.

– Агнешка, чтобы приступить к работе, вам кое-что нужно.

Я изогнула бровь, но ничего говорить не стала, ожидая продолжения.

– Магия, – сказал Безтваж, проглядывая записи на листке желтоватой бумаги. – Раз я обещал, то она у вас будет. Однако есть нюанс.

Я покосилась на тяжелую металлическую подставку в виде соловья, которая придавливала маленькие листочки десять на пятнадцать – не больше. Для заметок, ага.

Так вот, если взять этого соловья и взвесить в руке, то работодатель явно станет сговорчивее. Жаль, конечно, что не жаба. Жаба пошла бы лучше.

– Да-да? Какой нюанс?

– Агнешка, перестаньте думать, как нанести мне увечье. Это невежливо.

– Что за нюанс? – повторила я, решив не ходить вокруг да около.

– Магию нужно инициировать, – покладисто объяснил Безтваж. – Потому что тут не бывает так, чтобы открыл крышечку, вложил – и оно заплясало.

– Какой непрогрессивный мир, – поморщилась я.

Затянувшаяся пауза дала понять, что мне надо следить за словами. В общем-то, верно. Поэтому, когда он заговорил дальше, приготовилась слушать и молчать.

Впрочем, много сказать он не успел, потому что в дверь постучали. А после разрешения войти появился Стинек с подносом, на котором позвякивали чашечки и чайник.

– Вечерний чай! – пафосно сообщил так, будто это было сообщение от короля.

Безтваж прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.

– Стинек, ты…

Поднос опустился на стол.

– Стинек, ты невыносим, – продолжил Безтваж с тяжелым вздохом, но, кажется, смирился с неизбежным. Его тон скорее напоминал усталое принятие судьбы, чем возмущение.

Всё же занятные у них отношения. Пусть Стинек и его слуга, но при этом ведет себя как равный. Или они и есть равные?

Мои познания в тенях, мягко говоря, плохи. А вот в чае куда лучше.

Стинек деловито разлил его по чашкам, аккуратно ставя их перед нами. Чашки были удивительными: тонкий фарфор с резными узорами в виде маленьких василисков, которые, казалось, шевелились, когда ты смотришь не прямо на них. Похоже, фарфоровые зверушки жили своей жизнью, просто не любили лишнего внимания. И почему василиски? Сразу вспоминаю то чудовище, с которым нам пришлось столкнуться в городе. Бр-р-р.

– Прошу, пан и панна, наслаждайтесь, – сказал Стинек с таким выражением, словно от этого чая зависела судьба мира. Он указал на чайник, который выглядел не менее волшебно: такой темно-зеленого цвета, словно малахит, с выгравированными таинственными символами. Казалось, что от него исходило легкое мерцание, будто это не просто чайник, а портал в другой мир. Василиски, кстати, были такого же малахитового цвета.