Праздник оленевода приходился на конец марта и
отмечался в день весеннего равноденствия по всему Ямалу, где
кочевники-тундровики собирались для общения, решения насущных вопросов и
развлечения. Организаторы мероприятия устраивали ярмарки, спонсировали
соревнования между оленеводами, где главному победителю дарился снегоход –
незаменимый транспорт в тундре.
Погода выдалась солнечная,
безветренная. Морозы держались на уровне -8, -12 градусов и снег лежал плотным
густым слоем – необходимое условие для забега оленьих упряжек.
Влада Заева фальшиво улыбалась,
матерясь про себя на Тукаева – заносчивого якута, миллионера – газодобытчика,
что попросту сбагрил ее своему заместителю. Она прилетела из Сургута, почти за
тысячу километров, чтобы взять у руководителя "Уренгойгаз" интервью,
а он даже не стал разговаривать, открыто ей отказав. Да, Тукаев имел полное
право не давать его, но секретарь уверяла, что это интервью реально и
трудностей не возникнет. А на деле… Влада, заперев обиду, гордо задрала нос и
сделала два шага навстречу идущему к ней мужчине.
Его рыжая борода и усы отливали на
солнце золотом; шапка-ушанка из лисы, уши которой торчали в стороны, при ходьбе
от ветра пружинили. Он держал за руку девочку лет пяти и открыто ей улыбался,
не замечая сторонних взглядов. Высокий, спортивного сложения, мужчина ловко
подстраивался под маленькие шажки девчушки и со стороны они смотрелись как отец
с дочерью. Влада ощутила укол зависти к той, что родила ему ребенка, и любовь к
девочке читалась невооруженным глазом.
Герман Штольц приблизился и на
расстоянии несколько шагов от Влады остановился, столкнувшись взглядом с
элегантно одетой дамой. На фоне ярких национальных костюмов оленеводов и
удобного спортивного облачения гостей, девушка в драповом пальто, цвета оливы,
бордового цвета шляпе с широкими полями и на каблуках, выделялась из общего
фона, как манекен с витрины бутика элитной одежды среди разношерстных
покупателей. И она не сводила с него жадных глаз. Германа в этот момент
посетила странная мысль: я ей очень нужен. Надеюсь, фроляйн* не одна из моих
бывших подружек, что пережила пластику, а теперь я ее не узнаЮ…
- Дядя Герман, - шёпотом спросила
Вера, потянув его за рукав. – Это твоя жена? – и украдкой взглянула на девушку.
Штольц удивленно округлил глаза.
- Нет, конечно, Вера! Я не знаю эту
женщину, - и досадливо поморщился.
Влада слов ребенка не расслышала за
гомоном людской толпы и шумом саней по снегу, но по устремленному взгляду
мужчины на неё поняла, что разговор они вели о ней. Вера вновь посмотрела на
журналистку и разочарованно вздохнула.
- Она красивая, дядя Герман, я пойду
к маме, - и, отпустив руку Штольца, побежала в сторону Есении и Архипа.
Влада, проследив за убегающей
девочкой, собралась с духом и пошла навстречу к Штольцу.
- Вы Герман Фридрихович? – певчим
голосом обратилась к нему издалека, волнуясь, что мужчина отвернется и придётся
за ним бежать.
- Да я, с кем имею честь общаться? –
произнес он недоверчиво.
- Простите, не представилась, -
кокетливо взмахнула ресницами. – Меня зовут Влада Сергеевна и я репортер. Хочу
взять интервью для журнала “Дело и досуг мен”, - сделав два шага, приблизилась,
обдав Штольца ароматом цветочных духов. – Господин Тукаев сослался на Вас, а
сам он очень занят, - и обернулась на стоящего за ограждением Архипа.
Герман невольно проследил за ее
взглядом, встретившись с двумя парами искрящихся глаз и понял, что Есения и
Архип коварно скинули на него ушлую журналистку и теперь глядя на него,
веселятся.
- Так Вы мне уделите время? –
настойчиво произнесла Влада, чувствуя себя лишней на этом празднике.
