Хорошая для Авторитета - Олли Серж

Таисия

Наручники сдирают кожу на запястьях. Мне кажется, что они специально застегнуты так туго, чтобы я ощущала постоянную боль от любого движения.

-Итак, - смотрит на меня следователь. - Гражданка, Васнецова, вы утверждаете, что не убивали Лапину Веру Аскольдовну. Как вы можете тогда прокомментировать гематомы на ее теле и трещину ребра?

Я закрываю лицо руками, чтобы сдержать слезы. Перевожу взгляд на своего адвоката.

-Таисия, - вдруг оживает он, - я вам напоминаю, что вы имеете право не давать показания против себя, но предупреждаю, что это в свою очередь будет расценено, как отказ работать со следствием.

-Да нечего мне больше сказать! - Истерично повышаю голос. - Бабушка болела. Она последние три года вообще практически не вставала и была никому не нужна, кроме меня! Вы хоть раз пробовали помыть лежачего человека в одиночку?! Синяки у нее именно отсюда! Сосуды ломкие! Сын не приехал к ней ни разу! Даже хлеба не привез! А потом просто решил забрать себе квартиру!

Тяжело дышу, потому что снова сорвалась. Нелюди! Они даже не дали мне нормально оплакать бабушку.

-У нас имеется информация, что Валерий Эдуардович регулярно переводил матери деньги на карту, - вальяжно парирует следователь.

-Вы шутите? - Хмыкаю я. - Да бабуле было восемьдесят! Она кнопочным телефоном пользовалась с трудом, и никаких карт я у нее никогда не видела! Мы жили на ее пенсию и мою зарплату.

-Расскажите поподробнее, кем работаете.

-Я - преподаватель музыки в детской школе.

-То есть, к медицине не имеете никакого отношения? Как тогда ставили уколы?

-Господи… просто научилась. Бабушке нужно было делать их утром и вечером. Мы бы разорились на медсестрах.

-Соседка утверждает, что ваша бабушка часто кричала.

-Это вранье… - шепчу. - Я не понимаю, почему она так говорит.

-Признание писать будете? Я даю вам последнюю попытку. Раскаяние поможет снизить наказание. Суд учтет долгий срок болезни престарелой родственницы и ваше психологическое состояние.

-Нет, - мотаю головой. - Я не понимаю, при чем здесь я. Пневмония. У нее была обычная пневмония от отсутствия движения! Застой в легких!

-Артём Тарасович, гражданка Васнецова не понимает, что ее ждёт в тюрьме за пять лет, - обращается следователь к моему адвокату. - Может быть, вы ей расскажите? А я пока пойду… Дежурный!

Тяжелая, железная дверь лязгает за моей спиной. Я тупо смотрю перед собой.

Очень страшно. Больно. Холодно.

-Напишите чистосердечное, Таисия, - кладет передо мной лист и ручку адвокат. - Я изучил материалы дела. У вас нет шансов на оправдательный приговор.

-Если я напишу, - шепчу. - То у меня станет ещё меньше шансов. Почему вы меня не защищаете? Даже не делаете попытки вытащить! Только топите! Сколько вам пообещали мои отец и мачеха?!

-Вы обвиняете меня во взятке, Таисия? - Прохладно хмыкает.

Какая же мразь… Мне все становится ясно и без его ответа.

-Мне больше нечего сказать, - отвечаю тихо. - Отведите меня в камеру.

-Ну что ж, - хмыкает мужчина. - Как раз успеете к обеду. Уведите! - Кричит конвойному.

Я молча терплю, пока парень с плотным запахом пота и перегара откровенно меня лапает, делая вид, что проводит обыск и снимает наручники.

Прохожу вглубь своей одиночки, сажусь на кровать и только здесь даю волю слезам.

За что? Ну почему?

Случившееся до сих пор не укладывается в голове. Я пытаюсь вспомнить человека, который мог бы мне помочь, но не придумываю ни одного. Если быть точным, то ни у кого попросту нет столько денег, чтобы противостоять моим родственникам. Не зря мама не хотела с ними общаться!

Свернувшись калачиком, тревожно засыпаю. От постоянного нервного напряжения я вот уже неделю не могу отдохнуть глубоким сном, поэтому постоянно отключаюсь.