Авторская ремарка.
Прежде чем начать
Важный момент, который я хочу заострить, прямо в лоб, без обёртки. Эта книга – моя. Это моя память. Это то, как я вижу, помню, чувствую: вас, себя, нашу семью, друзей, события, характеры, сцены, разговоры, мелочи, привычки. Это моё восприятие, моя интерпретация, мои внутренние связи между людьми, семьями, родами. Всё, что я объясняю здесь, я объясняю в первую очередь себе. Потому что, если вдруг однажды я потеряю память, здесь будет якорь. Для меня.
Если вы – кто бы вы ни были: родственник, друг, случайный читатель – открыли эту книгу и чувствуете, что «что-то тут не так», «слишком резко», «слишком субъективно», «она ещё и матом, ну вообще…» – я вас прекрасно понимаю. И предлагаю очень простой путь: закрыть и не читать. Или, если прям припекло, выйти покурить. Да, так я выражаюсь. Не каждый день, не по привычке, но иногда – потому что так чувствую. Потому что иногда мягкое слово не влезает туда, где правда требует резкости.
Моя книга не уютный семейный альбом с кружевными подписями. Это живой документ. С пульсом. С нервом. Она не для оценки, не для лайков, не для галочки. Это – мой способ зацепиться за суть.
Если вдруг кому-то покажется, что я где-то перегнула, не так передала, не то поняла – о’кей. Это моё видение. Я не претендую на абсолютную истину. Я просто пишу, как чувствую. Если вы видите это по-другому – напишите свою книгу. Я клянусь, прочитаю. С интересом. С уважением. Может, даже поплачем вместе.
Я прямо сейчас, пока пишу это, вижу лицо своего брата. Он такой: «ну, зачем матюгаться? Зачем грубо?» А я ему мысленно отвечаю: «потому что я так хочу, потому что это – я». Если убрать эмоции в тексте, сгладить, прикрыть – это будет уже не моя история. А чья-то обезжиренная версия.
В 2023-м году у меня вдруг включилось острое, почти физическое желание, – разобраться с нашей родословной. Это не «ну, интересно» – нет. Это было скорее как сигнал изнутри: пора. Пока ещё есть, у кого спросить. Пока память жива, хотя бы у кого-то.
Сначала я пошла логичным путём: искать специалистов. Нашла пару контор, созвонилась, выслушала, как всё устроено. Честно? Ценник сразу сбил вдохновение: от $1500 и вверх. Зависит от глубины, от веток, от того, насколько сильно хочешь закопаться в корни. А я на тот момент не была готова выложить такую сумму за то, чтобы какой-то чужой человек, пусть и с дипломом, методично ковырялся в нашей семье. Как будто вызывать духов предков можно по тарифу. Не легло. Решила: буду делать сама.
Начала с папиной линии. Связалась с Оксаной Б. – племянницей. Там разросшаяся семья, половину имён я даже не слышала. Потом подключилась Тамила – моя двоюродная сестра, дочь папиной сестры. И вот так, по чуть-чуть, мы начали собирать картину. Уже вырисовывалось что-то: дерево, ветви, листочки, кое-где – неожиданности.
Но когда я села всё это оформлять – столкнулась с холодом. Списки. Даты. Кто чей сын, кто чья жена. Мёртвое. Как будто читаешь эпитафии без лиц. Если бы я была правнучкой, нашедшей этот труд, мне было бы скучно. Мне хотелось не таблиц, а голосов. Не просто «родился – женился – умер», а – жил. Думал, выбирал, ошибался, любил, ненавидел, надеялся. За строчками должна быть жизнь, а не сухая бухгалтерия предков.
На этом этапе я притормозила. Стало ясно: по стандарту – не мой путь.
И тут в голове щёлкнуло: если не схема, а книга? Не генеалогический отчёт, а семейная хроника. Живая, как сердце. Чтобы читаешь – и не просто знаешь, кто от кого, а чувствуешь: вот они были. Вот так жили. И тогда, может быть, кто-то из тех, кого я никогда не увижу, когда-нибудь откроет её и подумает: «Я не на пустом месте вырос». Что были те, кто искал, помнил, собирал.
